Закат христианства и торжество Христа

После смерти апостолов Иисуса руководящее положение в христианских общинах заняли их непосредственные ученики — Климент, Поликарп, Варнава, Игнатий[193].

В послании к Ефесской церкви Игнатий писал: «Обратим на то внимание, братья, чтобы мы не противились епископу; этим мы покажем подчиненность Богу… Из этого ясно, что мы должны смотреть на епископа, как на Самого Господа».

Последователи Игнатия твердили, что епископу должно подчиняться, как Богу, и критиковать епископа никто из простых смертных не имеет права. В дальнейшем граница между духовенством и прихожанами становилась все более и более резкой. Начало этому и было положено посланиями апостольских учеников.

Я не отрицаю необходимости пастырства, но для меня это не власть над душами, а мудрое руководство. Дар пастырства — это Христов дар введения неофита в новую жизнь, в жизнь по Христу. Только в этом смысле можно понимать Игнатия Антиохийского, видевшего в епископах «одно с Духом Иисуса Христа». Действительно, церковь — там, где Иисус Христос. Но совершенно невозможно согласиться с утверждением Игнатия, что «без епископа, пресвитеров и диаконов нет церкви». Ведь из этого следует, что жить по Христу невозможно без властного управления такой жизнью. Разве этому учил Иисус?..

Уже в раннем христианстве способом накопления средств общины стала опека клира над завещанным имуществом «братьев»: христиане достаточно часто завещали свое имущество общине, назначая душеприказчиками пресвитеров. По мере принятия христианства богатыми людьми эта статья дохода клириков непрерывно росла, так что уже в III в. появились решения епископов, запрещавшие пастырям заниматься мирскими делами. Уже в это время Герма обличал тех служителей, которые «худо исполняли служение», расхищая имущество вдов и сирот и наживаясь от своего служения.

В Первом послании Павла к коринфянам читаем: «Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1:26–27).

Социальный состав христианских общин начал заметно меняться уже в начале II в., когда в них увеличился приток людей из средних и даже высших слоев общества, а также римских граждан, так или иначе зараженных имперскими идеями.

Уровень образования христианских теологов поначалу был весьма низким, но уже ко II в. среди них появились люди, хорошо знакомые с греко-римской философией и наукой. Таковыми были Аристид из Афин, основатель христианской школы в Риме Иустин, Минуций Феликс, Климент Александрийский, Ориген, Ириней Лионский, Ипполит Римский. Все они участвовали в становлении христианского богословия и создании церковной иерархии.

Уже во II в. резко изменился характер отношений в христианских общинах: место проповедуемых Иисусом равенства, демократичного устроения и простоты служения заняли привилегии, иерархичность, трехстепенный институт священства, церковный контроль. Тогда же появились епископы, священники-пресвитеры и их помощники. «На епископов, пресвитеров и диаконов начинали смотреть как на особое сословие среди верующих, и эти должности в церкви постепенно переставали быть выборными: служители церкви стали причислять себя к особой категории верующих». Естественно, не обошлось без соответствующих «теоретических обоснований» — мол, Иисус не оставил указаний о формах управления церковью. То, что при этом был нарушен главный принцип христианства, согласно которому все служители церкви должны скромно нести служение, не возвышаясь над остальными верующими, был утрачен со всеми негативными последствиями для развития учения Иисуса Христа.

Дионисий Ареопагит выступил уже с теоретическим обоснованием необходимости церковной иерархии как образа и подобия небесной иерархии. Но разве это не был тщательно закамуфлированный возврат к язычеству — к жречеству и сонму небесных существ?

Следует напомнить, что почти все раннехристианские произведения — не исторические документы, а вероучительные сочинения, цель которых — религиозное назидание, наставление, предписание, к тому же пропущенные через индивидуальное понимание христианского учения, во многих случаях деформированное или неправильное. Кроме того, авторы ранних текстов были связаны традицией, личной позицией и шорами своего времени. Снять все эти наслоения крайне трудно, почти невозможно, поэтому ретроспективный анализ может оказаться достовернее мифологии текстов.