Закат христианства и торжество Христа

Если мы пытаемся изгнать их в божественных образах, они возвращаются в образах демонических… Существуют глубины откровения, проблески вечности, сознание святости и священности, уверенность в безусловном, сверхчувственном и выходящем за пределы обычного опыта. Всё это невозможно объяснить в чисто натуралистических категориях без искажающей редукции. Существует Глагол Божий, «Так говорит Господь», и его слышат пророк, апостол и мученик, а натурализм объяснить его не может[10].

Эволюция религиозного сознания — это религиозный модернизм, переоценка ценностей, преодоление табу, освобождение жизни духа от дурацких оков «мнения», моральное освобождение от предрассудков, если хотите, — духовный эксгибиционизм, достигаемый исповедальностью, открытостью, поселением Христа в себе…

Как и все прочее в этом мире, религия развивается; религиозная свобода — первейшее из средств совершенствования религиозных чувств. Чем совершеннее религия, тем человечней человек. Фанатическая религия — сигнал из первобытности. Религия — это эволюционная человеческая деятельность, и те, кто недостаточно понимает это, не должен встречать закат той или иной религии как катастрофу.

Как сказал Ричард Бартон[11], удел всех организованных религий одинаков: «…Они возникали, воцарялись, боролись, а потом исчезали, подобно тому, как разрастается и исчезает в мире звук колокольчика верблюда». Надо иметь в виду, что человек именует добром то, что ему нравится, а злом то, что ему неприятно или приносит вред. Но эти понятия изменяются в зависимости от места, времени и людей. Знаете, «правоверие» опасно еще и тем, что слишком часто путает добро и зло, то, что нравится одним и не нравится другим. Любое «правоверие» суть чистая идеология, причем крайне опасная: «правоверные» — самые зашоренные и несправедливые люди в мире.

«Неужели вы полагаете, что Бог — католик? — некогда спрашивал ироничный Георг Кристоф Лихтенберг. И добавлял: — Удивительно, как охотно люди сражаются за религию и как неохотно живут по ее предписаниям». Джонатан Свифт блистательно развил мысль: «У нас много религий для того, чтобы ненавидеть друг друга, но мало, чтобы любить друг друга». И еще: «Любовь к Богу нередко разрастается до ненависти к людям» (Фридрих Риккерт).

У Бога действительно нет религии[12]. Вот что по этому поводу писал Махатма Ганди:

На основании долгих размышлений и опыта я пришел к выводу, что: 1. всякая религия истинна; 2. всякая религия заключает в себе некоторые заблуждения; 3. все религии почти так же дороги мне, как мой индуизм. Я отношусь к другим верам с таким же благоговением, как к своей собственной. Я поклоняюсь Богу через служение народу.

Не бывает «ложной» веры — бывает порочный духовный опыт, всегда сопровождаемый нетерпимостью, бескомпромиссностью, агрессивностью, авторитарностью, страхом, морализаторством, мотивацией наказания, сверхусердием в служении, негативными чувствами, закрытостью, ожиданием грядущей награды, бегством от мира и от себя, депрессивной пассивностью, консерватизмом и догматизмом церковной жизни. Не без оснований отец Александр Шмеман называл неочищенную и непросветленную религиозность средоточием демонизма.

Вообще же религия и вера, защищающие догматизм, ханжество, мракобесие, обскурантизм, предрассудки и привилегии клира, — саморазрушительны.

Американский публицист Сэм Харрис в бестселлере «Конец веры: Религия, террор и будущее разума», написанном по следам теракта 11 сентября 2001 года, жестко критикует все разновидности религиозной веры за то, что они не стремятся к совместимости и терпимости, не только порождая конфликты цивилизаций и препятствуя созданию здорового мирового сообщества, но приводя к религиозным войнам и международному терроризму.