Закат христианства и торжество Христа

Во все времена находились церковные подвижники, реформаторы, инакомыслящие, пытавшиеся противостоять тоталитаризации и империализации церкви: катары, альбигойцы, клюнийское движение, первые христианские братства, Франциск Ассизский, Уиклиф, Ян Гус, Лютер, Кальвин, широкое реформационное движение, в наши дни церковные диссиденты — всё это было спасительным для христианства при условии, что не следовало по пути папства, как это, например, случилось с нищенствующими орденами.

Увы, церковь так и не усвоила обращенный к себе антинарциссический призыв: «Врачу, исцелися сам». Самолюбование она поставила на место самоисцеления — такова одна из главных причин ее естественного упадка, ее внутренней незрелости, череды ее непростительных ошибок, особенно в борьбе с еретичеством. Кстати, средневековая церковь боролась с еретиками так же, как современная — с Мадонной, «Кодом да Винчи», «Страстями Христовыми», находками в Наг-Хаммади, современными текстологическими исследованиями Священного Писания, Интернетом…

Вместо развития и воспитания духовности христианская церковь, пользуясь изощренными тоталитарными методами деформации сознания, эксплуатируя массовое бессознательное, занялась зомбированием неофитов в корыстных интересах — власть «пастырей» над душами «овец», обогащение, уничтожение инакомыслия, подавление духа человеческого и ростков нового сознания…

Кстати, тоталитарные секты многому научились у христианской церкви, а их нынешнее процветание является ярким примером перехвата инициативы и дряхления института церкви. На смену массовому мошенничеству приходит узкогрупповой «наперсток» — все эти хаббарды, муны, виссарионы, асахары, эпплуайты, дэви марии… Возрождаются славянское язычество, астрология, спиритические общества, претендующие на обладание некоей «древней мудростью», сокрытой от непосвященных.

Вместо того чтобы стать инструментом Христа, инструментом христианства, средством побуждения к высшей духовной жизни, институтом удовлетворения существующих в обществе запросов и демонстратором богоявления и богоприсутствия, церковь пошла по пути догматической обрядовости, святых мощей, иконопочитания, канонизации святых и… откровенных злодеев. Но ведь чем взрослее церковь, тем меньше в ней мишуры. Служение Богу определяется не религиозным ритуалом, но персональным отношением к человеку другой веры. Абсолютное большинство христиан просто забыло, что главными чертами их земного бога были терпимость и любовь.

Кстати, Иисус связывал судьбы народов и цивилизаций с их духовным и нравственным состоянием: «Если бы Содом и Гоморра покаялись, то стояли б до сих пор». Он как бы предвидел, что падение культур и крупнейших христианских центров (Рима, Византии, Александрии, Российской империи) может быть результатом более духовного, нежели материального упадка…

Европейское христианство подтачивает не либерализм или, наоборот, ущемление прав христианских церквей, как считают наши[263], но внутренние мутации, никак не связанные с «либеральным богословием». Упадок православия в России гораздо больше связан с консервативными, изжившими себя, идущими вразрез с демократическими и либеральными принципами современного общества, чем с «тлетворным влиянием демократов». Фундаментализм — главная опасность для церкви, причем опасность в высшей степени разрушительная. Тезисы «я прав, а ты нет!», «святая правда только с нами!», «православие превыше всего!» всегда вели и будут вести к закату.

Я никогда не соглашусь с тем, что «либерализация христианства — это то, что его погубит, а вместе с ним и весь христианский мир»[264]. Либерализация и обновление — это единственное, что может спасти церковь от махровой реакции, все еще царящей в среде высшего духовенства.

Хотелось бы надеяться, что всё христианство еще впереди, что новое сознание и новый мир Иисуса только ждут своей реализации. Христианство — не новая этика, а новое сознание, новая жизнь — жизнь, которая приводит человека в непосредственное соприкосновение с Богом, с тем, что Иисус называл Царством Божиим на земле.

У меня нет сомнений в том, что грандиозное здание христианской церкви возводилось с благими намерениями. Но вся история человечества учит тому, что благие намерения часто сопровождаются иллюзиями, заблуждениями, шорами, самообманом, тривиальной глупостью — нередко сознательными или бессознательными фальсификациями, то есть всем тем, что делает строение шатким и недолговечным. Увы, основной причиной растущего от века к веку упадка христианства является именно его строительство на песке такого рода «благих намерений», осложненное всем комплексом «слишком человеческого». Обожествление церковью Иисуса Христа превратило величайшего из когда-либо живших людей в языческого идола — и со временем это открывается все большему и большему количеству людей. В монотеистических религиях обожествление человека считается величайшим грехом, ставящим под сомнение основу единобожия.