Закат команданте

– Могли и посадили. – Женщина воодушевилась интересом незнакомца к ее проблемам. – Сеньор Рохас целых шесть месяцев просидел в тюрьме по доносу местного помещика. Жалко ему было быка для голодных деток!

– Быка?

– Ну да. Онорато отчаялся выпросить у помещика хоть какой-то еды для детей, подманил его быка, забил его и накормил малюток. А тот озверел, примчался сюда с винтовкой и дюжиной дворовых людей. Скрутили бедного Онорато, бросили в джип и увезли в город. Там суд над ним устроили, хорошо еще судья совестливый попался, на полгода Онорато осудил, а могли бы на пять лет. Судья сказал: за пять лет его детки все от голода перемрут, не хочу грех детоубийства на душу брать. Вот какой добрый судья. А помещик злой!

– И давно сеньора Рохаса выпустили? – спросил Богданов.

– Давно. Четыре года назад это было. У нас тогда еще только шестеро было, Арни и Лола потом родились, – ответила женщина. – Да вы должны знать, раз с мужем моим дружите.

– Да мы не так давно дружим, – признался майор и поспешил увести разговор от щекотливой темы. – Быть может, сеньора не откажется от небольшого вклада в решение вопроса с пропитанием? Тут у меня парочка банок тушенки, печенье и пастила. Сварите ребятишкам похлебку и сладостями их побалуете.

– Еда? От такого подарка я не откажусь, – при упоминании о еде у женщины загорелись глаза. – Что же это я вас за порогом держу? Проходите в дом, сеньор, проходите. Там и сеньора Рохаса ждать будет намного удобнее.

– Как скоро он вернется, сеньора? – спросил майор Богданов.

– Зовите меня сеньора Лаура, – позволила женщина. – Пойдемте в дом, а то тут и сумку поставить некуда.

Женщина проворно перебросила ребенка на левую руку, правой распахнула перед майором дверь хижины и буквально втолкнула его в дом, видимо, боясь, как бы тот не передумал насчет гостинцев. Убранство в доме поражало крайней степенью нищеты. Из мебели Богданов разглядел только стол, для большей устойчивости придвинутый к кособокой стене, да две открытые полки, на которых громоздилась щербатая посуда. Как только майор снял с плеч рюкзак и поставил его на стол, из всех углов начали выползать дети. Вид их вызывал неподдельную жалость, настолько они казались изможденными. Окружив стол, они смотрели на майора голодными глазами.

– Отойдите, исчадия ада, – закричала на детей женщина. – Нечего пасти разевать, мать еще ничего не получила, а вы налетели, как саранча. Подождите хоть, пока добрый сеньор распакует свою сумку, тогда и будете клянчить.

Увидев голодные взгляды детей, майор тут же изменил первоначальное решение выдать женщине пару пачек сухого печенья и пару банок тушенки. Вместо этого он выгреб все, что было съестного в рюкзаке. Женщина жадными глазами смотрела на кучу съестного, но притронуться к еде не решалась, будто не веря своему счастью.

– Вот, сеньора Лаура, распоряжайтесь, – предложил майор, – а я, с вашего позволения, угощу ребят скромным лакомством.

Богданов достал из бокового кармана «неприкосновенный запас» – упаковку высококалорийных леденцовых конфет, которые выдавались бойцам спецподразделения перед каждой командировкой. Вскрыв пакет, он скомандовал:

– Подставляйте ладони, ребятня!

Дети оживились, выставили вперед ладони. Получая леденец в грязную худую руку, они тут же отправляли его в рот и вытягивали руку для нового лакомства. Так продолжалось до тех пор, пока у майора не опустел пакет. Женщина на ребятню и дележ конфет внимания не обращала, она была слишком поглощена теми запасами, которые достались ей. Сгребая банки и упаковки со стола, она распихивала их по кастрюлям и горшкам на посудных полках. Покончив с этой процедурой, она вернулась к столу, разогнала детей, и спросила:

– Скажите, сеньор, что я должна сделать за ваше подношение?

– Что вы, сеньора Лаура, ничего не нужно. – Майор энергично затряс головой, поняв, о какого рода «благодарности» ведет речь супруга сеньора Рохаса. – Все это просто ради детей.

– Ради детей? Удивительное дело! И как только люди могут про вас всякие гадости говорить? – Сеньора Лаура поцокала языком, выражая негодование.

– Гадости? И кто же говорит про меня гадости? С чего бы людям вообще обо мне говорить? – Богданов насторожился.

– Не отпирайтесь, сеньор, я сразу поняла, что вы из этих, из лесных. – Сеньора Лаура кивнула в сторону джунглей. – В наших краях теперь только о лесных бандитах и говорят, а вы человек пришлый, не наших кровей. Откуда еще, если не из лесных бандитов. Уж простите, что так вас называю, так привычнее.

– И что же про нас люди говорят? – Богданов решил не спорить с женщиной.

– Что вы преступники государственные, что женщин насилуете, детей за ноги к деревьям подвешиваете, что зверям пленных скармливаете, – простодушно перечисляла сеньора Лаура. – И что хотите сделать нас всех рабами, чтобы мы задарма работали на ваше коммунистическое государство.

– Бред какой, – машинально возмутился Богданов. – Никогда коммунисты такими мерзостями не занимались.