Закат команданте

К ночи начали искать место для ночлега. Разбивать лагерь не рискнули, накидали веток в узкое ущелье, выставили дозор и улеглись спать прямо на землю, радуясь тому, что в августе температура воздуха в Боливии еще не опускается до минусовой. В течение ночи в ущелье и вокруг него стояла тишина, движения людей не наблюдалось, из чего майор сделал вывод, что боливийские военные на ночь поиски прекращают. Это было и понятно, так как в гористой местности с большим количеством ущелий и оврагов, поросших густой растительностью, и днем было легко заблудиться.

Утром поднялись затемно, перекусили сухпайком, попили воды и снова двинулись в путь. В отличие от боливийских военных отряд Богданова шел не наугад, а по четким следам, оставленным партизанами. Места ночлега и временных стоянок партизан Че Гевары сильно отличались от основательных стоянок подразделений боливийской армии. Но и это не слишком помогало в поисках. Стоянки, которые они встречали, были покинуты, и, судя по состоянию, возвращаться на них партизаны не планировали.

Неизвестно, сколько времени бойцам спецподразделения «Дон» пришлось бы ходить по джунглям, если бы не выпавшая удача. На шестой день им повезло, они вышли к одиноко стоящей ферме. По всему было видно, что живут здесь далеко не зажиточные боливийцы: земля вокруг убогого дома остро нуждалась в заботливой руке, на деревянных стойках, кое-как воткнутых в землю, сушилось ветхое белье, больше похожее на лохмотья. Некое подобие огорода вряд ли способно было прокормить хотя бы одного человека, а по разнокалиберности размеров вывешенной одежды было видно, что в доме живет немалая семья.

– Отряд, рассредоточиться, – скомандовал майор Богданов. – Прочесать периметр, посмотрим, чем живет хозяин хижины.

Бойцы разошлись цепочкой, окружая убогий домишко. Через тридцать минут вновь собрались на прежнем месте.

– С южной стороны никого, – первым доложил о результатах осмотра дома и прилегающей к нему территории капитан Дубко. – Небольшое поле давно не пахано, но следов пребывания людей в той стороне нет.

– С северной стороны множество следов, видно, подходили к хижине не раз. Понять, кто именно посещал жилище, невозможно. Слишком сухая земля, четких следов нет, – сообщил Степан Терко.

– На востоке у деревьев следы армейских джипов. И окурки. Полагаю, за домом какое-то время следили военные, – отчитался Федор Кульпа.

– Да, и здесь, с западной стороны, тоже следы военной техники, – подтвердил догадку лейтенанта Андрей Солодовников. – Только здесь они не таились, ехали напролом, выворотили часть забора и кусты колесами подмяли. Наверняка за хозяином приезжали.

– Значит, особой любви к властям хозяин хижины испытывать не должен, – подытожил майор Богданов. – Нам это на руку. Хочу познакомиться с ним, а там посмотрим, чем он нам может быть полезен. Действуем так: Кульпа и Солодовников – к восточной стене, Дубко – к южной, Терко – к северной. Я в дом, пообщаюсь с домочадцами, предложу помощь, они в ней явно нуждаются. Возьму продовольствие, чтобы не с пустыми руками в дом идти.

– Опасно, командир, – предостерег капитан Дубко. – Слишком много следов пребывания военных, они могли оставить засаду в доме. Ясно ведь, для чего здесь кружатся. Выслеживают партизанский отряд, который может воспользоваться удаленностью фермы и обустроить здесь лагерь или просто место для временной передышки.

– Придется рискнуть, – произнес майор. – Без хорошей наводки можем до декабря по джунглям таскаться, а на след Че Гевары так и не напасть.

– Правильно командир говорит: без помощи нам не справиться, – высказал свое мнение Андрей Солодовников. – А насчет опасности, так здесь везде опасно. С неба бомбят, по джунглям патрули рыскают, а мы шестой день все еще живы и ни в одну перепалку не вступили, до сих пор нам везло – повезет и сейчас. Иди, командир, мы прикроем.

– Ладно, по местам, парни, – скомандовал майор.

Он первым вышел из зарослей и зашагал к хижине. При его появлении из дома вышла худая женщина с младенцем на руках. Одной рукой она прижала младенца к груди, вторую приставила к бровям, вместо козырька, защищая глаза от солнца. Пока Богданов шел до хижины, она стояла, молча наблюдая за его приближением. Поравнявшись с женщиной, Богданов кивнул и произнес по-испански:

– Буэнас диас, сеньора.

– Буэнас диас, – повторила за Богдановым женщина, голос у нее оказался на удивление красивым. – Хозяина дома нет.

– Нет? Вот досада, а он мне так нужен. – Богданов разочарованно покачал головой. – Давно ушел?

– С вечера еще, – простодушно сообщила женщина. – В город пошел, ребятне съестного выменять.

– У вас большая семья, так, сеньора?

– Восемь деток, – похвасталась женщина. – И, если сеньор Рохас не умерит свой пыл, будет и больше. А кто их кормить будет? Правительство? Как бы не так! Оно только по тюрьмам сажать быстрое. И кого? Бедного Онорато, отца восьмерых детей, который всего-то и хотел, что накормить свою семью!

– Неужели бедного сеньора Рохаса могли посадить в тюрьму только за желание накормить детей? – притворно удивился майор Богданов.