Закат на Авеню Монтень (СИ)

Но он молчал, стиснув зубы, Франсуа пытался терпеть нарастающую боль, усиливающуюся с каждым поворотом тисков, сжимавших его руку. Мне нужен был адрес и вечно цацкаться с ним я не мог — нужно было переходить от слов к делу. Приведя курок в боевое положения, я, опустив пистолет, выстрелил ему прямо в ногу. Раздирающий душу крик, тут же заполнил все помещение. Нога подкосилась. Его тело уже не могло держаться на одной ноге и через секунду он упал. Зажатая в тисках руках, не выдержав такой массы, похрустывая, вывернулась на несколько градусов в сторону. Он кричал и плакал. Никогда мне еще не приходилось видеть его таким жалким. На секунду мне даже стало его жаль.

— Ты чертов фараон! Что же ты делаешь?!

Второй свободной рукой Франсуа схватился за кровоточащую рану и изо всех сил пытался остановить кровь.

— Адрес, Франсуа!

Сквозь слезы, крики и сопли начали прорываться какие-то слова. Он говорил очень неразборчиво и тихо, и чтобы хоть что-то услышать, я наклонился к его лицу.

— Склад номер 18…. промышленная зона в восьми километрах отсюда.

— Кто приезжает за товаром!?

На мгновение он замолчал, но когда его заплаканные глаза вновь опустились на дуло моего пистолета, Франсуа сдался.

— Пикар. Это он тут главный. Каждые два дня, он и еще несколько человек, приезжают за грузом на автомобилях, забирают необходимое количество и уезжают восвояси. И, кстати, сегодня не разгрузочный день.

Проклятие, ситуация принимала непредвиденный поворот и я не был к этому готов. Франсуа истекал кровью и долго он не мог так продержаться, значит мне нужно было как-то продлить его жалкое существование. Пусть он и был плохим человеком, но если бы не его информация, я был вряд ли смог чего-нибудь добиться в своих расследованиях. За кровавым пятном, образовавшемся на его лице после моего удара, я смог увидеть, как его зрачки непривычно расширились, а свободная рука сжалась.

— Что, Франсуа, пришло время?

— Я все равно сдохну, если не от твоей пули, то ломка сделает свое дело. Я ведь наркоман, Дидье, ты же не забыл. Поэтому можешь делать со мной все что хочешь — я уже не жилец.

— Не корчи из себя героя, Франсуа, я знаю чего ты сейчас хочешь больше жизни и я дам это тебе, но в обмен на дополнительную услугу с твоей стороны.

Я отошел от него и быстрым шагом направился к его столу. Мне было известно, где он хранил несколько доз на экстренный случай. Самая нижняя полка имела двойное дно — старый трюк, однако он не раз спасал Франсуа от нежданных проверок и облав. Подковырнув верхний лист и приподняв его, я смог обнаружить несколько маленьких пакетиков с нужным веществом. Он видел это и его тело, словно намагниченное, в мгновение зашевелилось. Подобрав остальные и схватив по пути мобильный Франсуа, я подошел к нему и наклонился.

— Не отводи глаза, я вижу как они горят, когда смотрят на порошок. Поступим следующим образом: ты сейчас позвонишь Хамону, сделаешь так, чтобы он приехал на склад и тогда я отдам тебе всю твою заначку.

У него не было выбора, я знал это. Для наркомана даже жизнь и страх за нее не сравняться с тем желанием, которое одолевает такого человека при виде очередной дозы. Он смотрел на пакетики с белым порошком, как маленький ребенок на велосипед, который он не мог получить. Слюни текли из его рта как у бультерьера. Франсуа был на грани и через несколько секунд, он схватил свободной рукой телефон и стал судорожно перебирать кнопки. Скоро зазвучали гудки.

— Франсуа, какого черта, я же сказал не звонить мне в такое время.

— Хамон, есть срочное дело, — его голос дрожал, — нужно чтобы ты приехал.

— Приехал? Куда? Ты что опять обдолбался? — из телефонной трубки послышались гневные проклятия.

— Я на грани, Хамон, если ты не приедешь мне конец, а я ведь еще мог столько интересного рассказать.

Пикар, сопротивлялся, наверняка он что-то чувствовал, подозревал, но отказать был не в состоянии, уж слишком ценным был Франсуа человеком.

— Черт с тобой! Я буду на месте через двадцать минут, будь там, не опаздывай.

Звонок был окончен. Двадцать минут достаточно, чтобы приготовиться встретить Хамона со всеми почестями. Переведя взгляд на ослабевающего Франсуа, я тут же разжал тиски и бросил перед его лицом все содержимое, что держал у себя в руке. Словно разъяренный зверь, тот бросился к тому месту и, не сдерживая себя, начал бесконтрольно вдыхать все, что находилось в этих маленьких пакетиках. Он продолжал делать это до тех пор, пока у него хватило сил, но доза оказалась через чур огромной. В ту же секунду он издал короткий стон, скрутился в резкой судороге и плашмя упал на живот. Изо рта, вперемешку с пеной, потекла кровь, которая вскоре заполнила все место вокруг его лица. Зрелище было не из прекрасных, мне доводилось видеть такое, но привыкнуть к нему я так и не смог. Он умер — это было очевидно и было бы плохим поступком оставаться здесь, скоро сюда могли прийти его клиенты и мое присутствие было здесь неуместным.