Закат на Авеню Монтень (СИ)

Хамон кричал как маленький ребенок. Слезы текли ручьем, а тело пыталось вырваться из ловушки. Выждав еще несколько секунд, я поднял одной рукой ружье и выстрелил ему прямо в голову. Огромная струя кровавых брызг и кусков черепа разлетелась во все стороны. Горький запах пороха и смерти тут же ворвался в мои легкие и наполнил до самых краев. Все было кончено… Его связанное тело упало на землю и несколько раз перевернулось.

Я молча обошел это место и направился к тайнику с наркотиками. Пакеты были небольшими, но довольно увесистыми. Теперь нужно было отнести их к машине, когда смерть Хамона наберет обороты и его отец возьмется за меня всерьез, товар будет хорошим козырем в моих руках. Подхватив все содержимое под руку и закинув за плечо ружье, я еще раз окинул все помещение взглядом. Что сделано, то сделано, жалеть было бессмысленно, прошлое нельзя вернуть или повернуть вспять, нужно было двигаться дальше.

Боль в руке начинала усиливаться и кровь опять засочилась из раны. По телу растеклась волна слабости. Ноги становились ватными и еле переступали через небольшие препятствия, но я шел. Я просто не мог закончить жизнь вот так вот, на полпути, не закончив начатое. Нет, Бог не мог так поступить со мной, он должен был дать мне сил, чтобы завершить все это. Вскоре вдалеке, из-за высокой травы, засверкало лобовое стекло. Подойдя к машине и открыв багажник, я скинул туда все содержимое, а сам сел на водительское сидение. Сердце тяжело билось, каждый его импульс отзывался на висках. Вздутая, как весенняя почка, вена была готова лопнуть в любую минуту и я старался успокоить возбужденное сердце. Глотая воздух глубокими порциями, я старался нормализовать его работу — это и раньше помогало мне в подобных случаях, но теперь почему-то не действовало. Оно не останавливалось и с каждым ударом мне становилось все хуже и хуже. Боль пробегалась по телу словно морской прилив, то усиливаясь, то ослабевая, готовясь нагрянуть вновь. Все вокруг кружилось и искривлялось, я не знал что делать и в отчаянии просто откинулся на спинку кресла, ожидая своей участи. Понимая, что это может быть мой конец, я начал молиться. Господи, я не делал этого уже так давно, что из глаз потекли слезы, а слова стали звучать еще громче. Я не хотел умирать… Еще столько всего нужно было сделать. Я просил Бога повременить, дать мне еще немного времени. Просил это так, как никогда: искренне и громко, и боль стала отступать. Сердце успокаивалось, давление приходило в норму, а ясность вновь обретала власть над моим разумом. Силы возвращались.

— Спасибо…. спасибо, — эти слова я повторял снова и снова. Я не был особо верующим и костел посещал только по особым случаям. Работа сделала из меня прагматика, ведь пуля, выпущенная из пистолета, не могла остановиться в воздухе. Но теперь, когда смерть находилась всего в нескольких метрах от меня, когда ей стоило только открыть дверь и подать мне руку, я взвыл как мальчишка и просил бога о помощи. Это было невероятно, но он услышал меня.

Организм приходил в норму — я стал чувствовать себя лучше и, немного выждав, завел машину и отправился прочь от этого места. Склад удалялся все дальше, а в ушах до сих пор стоял гул от тяжелого оружейного выстрела. Хамон остался там, осталось решить еще несколько вопросов, прежде чем его тело найдут, а до старика дойдет, кто за всем этим стоит. И первым делом мне нужна была медицинская помощь. Рука была в плохом состоянии, я вел и переключал передачи одной рукой. Другая попросту висела рядом, вся облипшая кровью и практически недееспособна. Слегка сбавив ход и прижав машину к краю дороги, чтобы не мешать движению остального транспорта, я достал телефон и набрал знакомый номер. Трубку не сразу, но подняли, на том конце провода, зевая и покашливая, послышался усталый голос.

— Я слушаю.

— Сисар, это Дидье. Помнишь такого?

Услышав знакомое имя, голос внезапно оживился и заговорил более звучно.

— Лефевр, проклятье, конечно помню!

— Слушай, старик, у меня большие неприятности, мне нужна твоя помощь.

— Постой, постой дружище, объясни для начала. Я ведь не ясновидящий и не могу читать твои мысли. Что у тебя?

— Я ранен и истекаю кровью.

Голос на мгновение пропал. Я еще несколько раз произнес его имя, прежде чем он снова заговорил.

— Насколько все серьезно?

— Хуже некуда.

— Черт! Ты остановил кровотечение? И, вообще, куда тебя прострелили?

— В руку.

— Руку? И ты стонешь как маленькая девчонка.

— Чтоб тебя, Сисар! Я не могу ею даже пошевелить. Ничем, ни кистью, ни пальцами. Мне нужна твоя помощь.

— Почему бы тебе не поехать в больницу? Ах да, глупый вопрос, раз ты позвонил мне, значит, туда тебе вход закрыт. Верно?

— Послушай, старик, моя рука напоминает вздувшийся кусок крови и, если ты мне не поможешь, это может закончиться очень плачевно. Даже я, не будучи медиком, понимаю, каковы могут быть последствия. Я еду к тебе, Сисар, буду через пятнадцать минут.

— Хорошо, я все подготовлю.