Закат на Босфоре

– Чушь какая! – абсолютно искренне высказался Борис. – Кто в такое поверит?

– А нам с вами и не нужно, чтобы поверили, – терпеливо объяснил Аркадий Петрович. – Нам нужно, чтобы засомневались. Дело в том, Борис Андреевич, что здесь, в Константинополе, да и раньше в России, за эти годы всплыло на поверхность столько человеческой накипи – жуликов, спекулянтов, мошенников всех мастей, что сама по себе ваша история никого не удивит. Люди еще и не такое выдумывают.

Но вы, голубчик, отличаетесь от людишек этого сорта. Вы – бывший офицер, хорошо и со вкусом одеты, живете на широкую ногу, но не устраиваете непристойных кутежей. Вместе с тем вы никому не известны, никто не знает, откуда вы взялись…

– Прибыл из России.

– Именно, но что вы там делали? Ясно одно: на данный момент у вас есть деньги. Так что вполне возможно, что тетушка и оставила вам право владения двумя нефтяными скважинами на Каспийском море.

– О Господи! – простонал Борис. – Аркадий Петрович, дорогой, да я же только что из России. И вы сами не далее, как два дня назад прочли мне длинную лекцию о том, что большевики победили по всей стране, что в Армении и Азербайджане власть перешла к Советам, и что падение меньшевистского правительства в Грузии – это вопрос нескольких недель! А большевики национализируют все нефтепромыслы, так что мое наследство – фикция!

– Все верно, голубчик, я от своих слов не отказываюсь. Но, как я уже говорил, нефтепровод Баку-Батум функционирует и будет функционировать, покуда порт в Батуме свободный. А у покойного Гаджиева был в Батуме свой собственный нефтеперегонный завод. И поскольку ситуация с батумской частью Аджарии далеко не ясна – вполне возможно, что турки заявят на нее свои права, – ваш завод имеет огромную ценность. И даже нефтепромыслы в Баку могут в глазах многих людей представлять большую ценность. Никто не знает, как долго продержатся в Закавказье большевики. А с их падением нефтепромыслы снова станут вашими. И вы становитесь для заинтересованных людей очень нужным человеком.

Горецкий посмотрел на ошалевшего Бориса и рассмеялся.

– Не беспокойтесь, голубчик, до нефтеперегонного завода дело не дойдет. Перед нами стоит одна локальная задача: выяснить, на какую могущественную державу работает прекрасная Гюзель. Она заинтересуется вами, как только узнает, что вы имеете отношение к нефти. Что же касается подтверждения того, что вы – наследник Гаджиева, то мы с мистером Солсбери в самом ближайшем будущем предпримем некоторые меры…

И вот сегодня утром на прогулке Борис вроде бы случайно упомянул в разговоре о своем нефтяном наследстве. Анджела куталась в манто – на улице было прохладно. Дул резкий ветер с моря, и ничего не было странного в том, что девушка попросила Бориса отвезти ее в кабаре – нужно, мол, репетировать новый номер. Борис непритворно огорчился, на что Анджела ответила, что сегодня вечером она не выступает, так что они смогут пообедать попозже, а потом…

При слове «потом» она так многообещающе улыбнулась, что у Бориса сердце вспорхнуло малиновкой. Он склонился к руке мадемуазель, чтобы скрыть довольный блеск в глазах.

Они пообедали в ресторане отеля. Более внимательный наблюдатель определил бы, что сегодня вечером Анджела выглядит задумчивой и только старается казаться веселой и беззаботной, но Борису в данный момент было не до таких тонкостей. Перед ним сидела хорошенькая молодая женщина, которая улыбалась и всячески давала понять, что он ей небезразличен. Чего еще можно было желать молодому здоровому мужчине, который больше полугода вообще не видел рядом с собой женщин?

В номере отеля у Бориса из головы вылетели англичане, нефть, полковник Горецкий… И теперь он лежал в блаженной истоме, сознавая, что вполне счастлив. Он уже погружался в сладкую дрему, и побежали перед глазами, как бывает перед спокойным сном, какие-то дома, замки, озера и сады, как вдруг Анджела спросила его полушепотом:

– Ты спишь, дорогой?

Как ни был Борис умиротворен, что-то в ее голосе его насторожило. Голос был слишком серьезный, в нем явственно слышалось напряжение. Борис не отозвался, только поворочался немного, якобы во сне. Анджела поцеловала его в лоб. Борис постарался дышать максимально ровно. Легкие движения рядом подсказали ему, что Анджела осторожно встала с кровати. Босые ноги неслышно ступали по ворсистому ковру, но вот слегка скрипнул стул, после чего Анджела испуганно затихла. Едва слышно звякнули пуговицы френча, который Борис бросил на кресло у окна.

Вот, значит, как. Стало быть, она роется в его карманах. И несомненно, она не собирается его обокрасть, ей нужно другое.