Закат на Босфоре

– Но, ма тант, они голодают, – начал было ее племянник, перехватив презрительный взгляд Горецкого.

– Слышать ничего не хочу! – орала старуха.

Полковник сухо поклонился и вышел, поняв, что никакого разумного ответа не добьется. У самой двери кто-то тронул его за руку. Молоденькая жена штабс-капитана смотрела на него беспокойными глазами.

– Вам удалось узнать все, что вы хотели?

– Не совсем, – улыбнулся Горецкий, – но вы не должны волноваться.

– Вы не пришли бы просто так, верно? С Лидией Антоновной ничего не случилось?

– Я не знаю, но надеюсь, что нет. Мне очень нужно с ней встретиться, это очень важно, но ваши родственники сказали, что не знают ее адреса.

– Это так, тетя запрещает мне видеться с бедными знакомыми. Они начинают просить денег, а тетя этого не любит.

– Я заметил.

– Но мы, русские, должны помогать друг другу! – горячо воскликнула она. – Тетка скупа до крайности, а Жорж никогда ей не перечит, потому что у нас ничего нет. Он вышел в отставку по ранению…

– Вы не должны так переживать, это может повредить вашему здоровью, – повторил Горецкий, улыбаясь.

– Я хочу вам помочь, потому что волнуюсь за Лидию Антоновну. Я не знаю, где она живет, но однажды мы совершенно случайно столкнулись на улице, и она говорила, что вечерами играет в синематографе, там, ближе к Пери, неподалеку от Весманли.

– Что ж, спасибо вам. – Горецкий прикоснулся к тонким, почти прозрачным пальчикам и вышел.

Теперь он почти наверняка знал, что убийства связаны с каким-то событием, происшедшим в гостинице «Пале-Ройяль» в Ялте больше двух месяцев назад. Первым был убит ротмистр Хренов. Допустим, что сначала убийца случайно столкнулся с ним, и ротмистр дал ему понять, что знает о нем нечто важное, связанное с гостиницей «Пале-Ройяль». Убийца отыскивает бывшего хозяина гостиницы – Фому Сушкина, и тот под страхом смерти называет ему фамилии жильцов. Либо же просто рассказывает про них все, что помнит. После чего Фома находит свой конец, а убийца начинает разыскивать остальных жильцов. И Лидия Антоновна Дурново, раз она жила в этой гостинице, могла бы рассказать, в чем там было дело. Но с ее розыском следует поторопиться, потому что убийца не дремлет и как бы не успел он вперед Горецкого.

Лидия Антоновна поднялась по обыкновению рано. Она умылась холодной желтоватой водой из щербатого фаянсового кувшина, расчесала волосы и заколола их черепаховым гребнем с выломанным средним зубчиком. Потом она осмотрела себя в небольшое мутноватое зеркало и привычно огорчилась. Вялая нездоровая кожа, морщинки около губ и вокруг глаз… Однако долго огорчаться она не могла себе позволить, ей нужно было работать. С утра следовало забежать к Марье Степановне, которая обещала рекомендовать ее своей знакомой полковнице, потом к одиннадцати ее ждали в доме генерала Деева – урок фортепьяно для девочки, приемной дочери генерала. Потом – еще один урок у богатого подрядчика на Пери, после этого – небольшая работенка в кафе «Каприз», а уже потом – на весь вечер в синематограф «Лидо», тяжелая, утомительная работа…

Марья Степановна ничем не порадовала – полковница отказалась от уроков. Непонятно почему – Лидия Антоновна спросила очень невысокую цену, дешевле некуда. Зато Марья Степановна, добрая душа, отдала одну свою старую шляпку. Если ее немного починить и кое-где отделать стеклярусом, то выйдет очень миленько, и можно еще поносить. Еще Марья Степановна сделала комплимент – похвалила Лидочкино платье. Платье-то было с маленьким секретом: Лидия Антоновна выкроила его из старой бархатной портьеры, которую дали ей в прошлом месяце в уплату за уроки. Но на платье ведь не написано, что оно из портьеры, а получилось очень недурно, вполне можно поносить.

У генерала Деева в доме был форменный содом – генеральша Варвара Ардальоновна маялась мигренью, кричала на прислугу и на самого генерала. Девочка пришла на урок заплаканная, с красными глазами, объяснений не слушала и под конец урока вполголоса обозвала Лидию Антоновну старой приживалкой. Лидия Антоновна сдержалась – девочке самой несладко, приемной-то, надо ее понять. Однако, когда пошла к генеральше за деньгами, Варвара Ардальоновна затопала ногами, закричала, что все хотят ее смерти и чтобы сегодня к ней с деньгами не приставали. Вот тут Лидия Антоновна очень расстроилась: деньги были нужны обязательно, квартирная хозяйка ругалась последними словами, требовала заплатить не позже понедельника, иначе грозилась выселить, а такую дешевую квартиру сейчас в Константинополе нипочем не найдешь… Но и с генеральшей не поспоришь, дама нравная, еще откажет от уроков, а что тогда делать?

Лидия Антоновна хотела немного поплакать, но передумала – цвет лица и так никудышный, на пудру денег нет, а ей сегодня еще работать и работать, и все на людях, только в синематографе темнота и можно не думать о лице.