Закат Пятого Солнца

Гонсалес обескуражено чертыхнулся и поспешил в строй. Артиллеристы не дремали. Загрохотали пушки. В голове как будто бил колокол, глаза резали вспышки от выстрелов. Фернан закашлялся от едкого порохового дыма. В темноте никто поначалу не мог понять, насколько велика угроза. Сколько индейцев напало? Уж наверняка не две-три сотни. Тлашкаланцы надеялись застать противника врасплох, но не тут-то было. Благодаря часовым тревогу конкистадоры подняли своевременно.

Испанцы с завидной скоростью построились и квадрат их пехоты вклинился в гущу врагов, неистово рубя напавших. В разрывах туч вынырнула луна и осветила место боя. Сосчитать индейцев не представлялось возможным, видно лишь было, что армия велика. Сражались они храбро, но все же не так яростно, как днем. Крепко, видимо, надеялись на то, что конкистадоры беззаботно спят. Тут, в призрачном лунном сиянии, с фланга налетела конница. Ржание коней и воинственные крики всадников добавили еще больше шума и неразберихи.

Этот бой длился недолго. В скором времени напавшие на испанский лагерь индейцы отступили. Кавалерия долго металась по полю, рассекая большие отряды на маленькие, которые затем планомерно уничтожала. Многие десятки тлашкаланцев оказались растоптаны и порублены мечами. И хотя из солдат Кортеса вообще ни один не погиб, но триумф не радовал. И до этого момента изнуренные, теперь конкистадоры вообще еле держались на ногах.

Фернан после завершения битвы лежал и угрюмо смотрел в темноту. Когда поднялась тревога, он вскочил, переполненный азартом, готовый к любым свершениям. Чувство опасности подстегнуло измученное тело. Теперь же на него вновь навалилась усталость. И все же уснуть он больше не мог – впечатления от недавнего сражения теснились в голове, отгоняя сон. Тупая ноющая боль поселилась в затылке, внося свою долю дискомфорта вдобавок к усталости, холоду и мрачным мыслям.

Гонсалес развязал небольшой кожаный кошелек, что висел на поясе. Достал оттуда золотую фигурку языческого божества. Тьма скрывала облик истукана, но Фернан уже и так знал его наизусть. Идол, по своей извечной привычке, скалил в недоброй насмешке крупные зубы.

«Что там говорила Марина? Это индейский бог-плут, что покинул подземный мир для того, чтобы губить доверчивых людей, внушать им безумные идеи и толкать в объятия смерти. Может, выбросить его?! Пожалуй, слишком поздно… Мы уже в ловушке. И отступать некуда»

Фернан снова уронил фигурку в кошелек и крепко стянул завязки. Нельзя поддаваться сомнениям! Разве может местный демон иметь силу там, где есть истово верующие христиане? Испанец вспомнил древний языческий храм в давно заброшенном городе посреди джунглей. И обещание, которое он тогда дал злобному каменному идолу. Обещание вернуться и уничтожить всю эту дьявольскую религию.

«В Табаско и Семпоале это удалось, – думал Гонсалес. – Теперь нужно собраться с силами, покорить Тлашкалу и ударить в самое сердце империи. Когда на алтарях Теночтитлана перестанут приносить в жертву людей, тогда можно будет считать, что свое слово я сдержал…»

Так, не сомкнув глаз, Фернан и пролежал до самого утра. Доспехи он не снимал, пальцы, по въевшейся уже привычке, касались рукояти меча. А на поясе висел кошелек с маленьким золотым истуканом, от которого Гонсалес решил не избавляться, по крайней мере, до конца экспедиции.

Утром Кортес с приближенными провел осмотр территории вокруг лагеря. Добрых две сотни убитых тлашкаланцев осталось лежать на поле.

– Дикари нашли наиболее эффективный способ победить нас относительно малой кровью, – хмуро сказал Альварадо. – Достаточно тревожить нашу стоянку такими нападениями каждую ночь и через два-три дня мы, лишенные возможности отдыхать, окажемся не в состоянии сражаться. А им-то что. У них воинов для этого вполне хватит, даже если мы каждую ночь будем по тысяче убивать.

– Не думаю, что они осмелятся на еще одну такую атаку, – ответил Кортес. – Вы сами видели, индейцы надеялись только на полнейшую неожиданность своего вторжения. Увидав, что мы готовы к схватке, они довольно быстро сникли и отступили. Но все же, не помешает и нам нанести местным жителям ответный визит.

Отобрав около сотни наименее пострадавших в последних битвах, он следующей ночью повел их на вылазку. Фернан чувствовал себя совершенно разбитым и не выспавшимся, но все же присоединился к отряду. Во-первых, у него не было серьезных ранений, а во-вторых, Гонсалес решил, что будет справедливо, если на этот раз он помешает индейцам спать. Поблизости стоял городок, и вот его-то испанцы и решили навестить. Шли быстро, полная луна не давала заблудиться. С гор дул ледяной ветер, пробирая до костей.