Закат раздрая. Часть 2. Юрий Данилович (1281 – 1325)

Лавчонки стали отмыкать.

У Кавгадыя мысли всяки,

Косясь на сабли рукоять,

По лику молча просквозили,

Но в их разрозненном обилье

Все ж выбрал дружеский закал.

С коня склонившись прошептал:

«Коназ, пойдём вдвоём как прежде», -

С коня прыжком на землю слез, -

«Пройдёмся в поисках надежды

Под сводом утренних небес.

Поговорим спокойно, тихо,

Поищем из проблемы выход».

Бойцам, застывшим невдали,

Махнул, те быстренько ушли.

Расстроен князь. Но не перечил.

Хоть на судьбину был и зол,

Дню эпохальному навстречу

Вослед приятелю пошёл.

Как будто что-то их водило

Вдали от муки Михаила,

Иль в том, чтоб стыд был приглушён,

И был расчётливый резон¹⁶⁷?

Пока бессмысленно бродили

В торгу́, бесцельно и без слов,

Чертяки, что недавно с ними

Гуляли, растолкав купцов –

Задача, видно, торопила –

Стремились к сакле Михаила.

Князь, от волненья бледнолиц,

Всё понял, услыхав убийц.

Поднялся к жребию готовый,

Простив заранее врагов,

Он вышел из-под сакли крова

Лицом степенен, но пунцов,

Успев обезопасить сына,

К царице выслав Константина¹⁶⁸.

Стоял, готов принять любой

Исход, чтоб встретиться с судьбой.

Крысиной сворой, чернь пихая,

Под ругань мерзкой болтовни,

На князя налетела стая

Людей — да люди ли они? –

Михайла схвачен за колодки.

Удар! И образы нечётки

Пред взором пляшут. Князь упал

Под хохот катов подпевал.

И вновь зверей стальные руки,

Схватив бездвижного врага,

Как будто бес взял на поруки

И злоба адская нага,

Бить продолжали. Он мольбою,

Презревши спесью родовою,

Просил простить их небеса,

Врагов спокойствием беся.

Две пары рук, схватив колодки,

Подъяв Михайлу над землей,

Размахом мощным, но коротким

Швырнули в стену. Звук глухой

Раздался, сакля задрожала.

Князь рухнул. Снова смех кагала,

Когда, ударом снесена,

На князя рухнула стена.

И в этот миг один поганец,

Откинув и́верни ¹⁶⁹ стены,

Злодей по имени Ива́нец

Схватил за у́ши. Нескромны́

Его слова. Под стон негромкий

Стал бить страдальца об обломки.

Михайло ж тихо, видя раж,

Читал убийце: «Отче наш…».

Но смерть не шла. Устали каты.

Взахлёб молился кроткий князь.

И землю пальцы узловаты

Хватали, с гибелью борясь.

Вскричал, зря небо чрез багрянец,

Когда второй подлец Рома́нец,

Огромный нож, чтоб не тянуть,

Достал, вразмах воткнув во грудь.

Он бил, терзая горемыку,

Михайлы кровью обагрясь,

Безумно, яростно хихикав,

Пока не стих несчастный князь,

И взор его, прощаясь с миром,

Сверкнул, и вечным сном затмило

Внезапный свет, возникший вдруг,

Освободив от долгих мук¹⁷⁰.

Отринув мученика тело,

Продолжили убийцы зло.

Пьяны от крови, ошалело

Резне предались. Тяжело

Дыша, в кровавом буревале

Тверских бездушно убивали,

Швырнув останки в ближний яр,

Стащив и русских, и татар.

Михайлы попранное тело,

Как будто гибель не признав,

Руды потоками алело,

Презрев безумие орав.

И сей немыслимой картиной,

С намереньем несовместимой,

Не сразу угадав родство,

Московский князь узрел его.

Несмелым шагом, безо стражи,

В стыдливом зареве ланит,

Подходит Юрий. «Твой ли, княже,

Родной поруганным лежит?», -

Недобро Кавгадый изринул, -

«Неужто лучшей домовины

Его достоинства стыдясь,

Ты не нашёл, чем эта грязь¹⁷¹?».

Безмолвно осмотрел князь Юрий

Того, кто в жизни был немил.

Сего хотел? В такой фигуре

Мечтал, чтоб труп врага застыл?

Так есть ли радость? Тесновато

Душе внутри. Какая плата

За это будет впереди?

Покажет время. Обожди.

Останки князя Михаила,

На доски ровно уложив,

К телеге привязали. Смыла

Служанка кровь под плачь молитв.

И начат путь, как доля кары,

Чрез речку Горесть¹⁷² и Моджа́ры¹⁷³,

К Безде́жу¹⁷⁴ выбрана стезя,

К покою через Русь везя.

Им предстоял вояж далёкий

Свершить, а походя, с Небес,

Начав преподавать уроки,

Свершалось множество чудес¹⁷⁵.

Пройдя сквозь нижние уделы,

Вошли в Москву слабы, но целы.

Гроб в церкви крепят на постав,

Твери ни слова не сказав¹⁷⁶…

Ослушник

Возмездье неизбежным роком

Касается виновных вый:

Чрез дни в страдании глубоком

Ушёл из жизни Кавгадый.

Из-за чего? Скосила рать?

Не хочет летопись сказать!

Лишь строчка знанием мала́

О смерти сухо донесла¹⁷⁷.

Недолго дома верховодил

Князь Юрий, надобно в Орду.

После случившихся историй

Опять к Узбеку, наряду́

С вопросами Твери строптивой,

Чтоб разобраться с перспективой

Насколько прочих перестиг,

И снова подтвердить ярлык.

Поездка выдалась спокойной,

Есть результат: великий стол

Заверен быстро и пристойно.

Довольным князь на Русь пришёл.

Да не один, Михайлы сына

Узбек спровадил, Константина¹⁷⁸.

Раз с ярлыком вопрос решён,

В подарок — отрока в полон.

Путь позади. Встречай столица!

Покуда ж в Тверь дошла молва,

И к Юрию с мольбою мчится

Владыка Прохор¹⁷⁹, чтоб сперва

Михайлы тело возвернули,

И чтоб усобиц злые бури

Пресечь, охолонить задир,

И вечный обустроить мир.

Не стал звать Юрий во столицу

Димитрия, что полон зла,

А Александра¹⁸⁰ сговориться

Возков шеренга привезла.

И прах страдальца Михаила

Во Тверь отбы́л, и заключила

С Москвою Тверь мир «на века»…

Предвидя ложь наверняка¹⁸¹.

1

Угомонилась Русь на время,

Зло не забыто, но пока,

Момент спокойствия имея,

Князь Юрий распустил войска.

Тверь тяжело отгоревала,

И чтобы жизнь начать сначала,

Михалычей, в пылу забав,

Женили, ровню подобрав.

Венчался Александр первым,

За ним вступил в брак Константин.