Закат Раздрая. Даниил Московский

Дюденева рать

Ярлык имел Андрей, но Дмитрий,
По старшинству, с Ногаем⁹ хитрым,
Решил собрать в Залесском рать,
И стол Владимирский отъять.

У Дмитрова в степи пустынной
К дюжим владимирским дружинам
Андрея, Новгород и Тверь
Прислали войска и князей.

Шеломы блещут поутру,
Полощут стяги на ветру.
С хоругвями московских сил
Стоит и юный Даниил.

На взгорье Дмитриевы рати
Русских дружин не худшей стати,
Готовых сечу учинить,
Порвать родства златую нить.
В обилье окриков гугнивых,
В храпе коней нетерпеливых,
Готовы броситься со спуска
На брата брат, на русских русский!

Полки бойцов готовых к сече
Князья покинули для схода.
Решались судьбы человечьи —
Полечь в бою, или вольгота
Еще недолгий миг продлится,
Промчится мимо колесница
Старухи с острою косой,
Водящей кметей на покой.

«Зачем ты здесь, противник-брат?», —
Надменно вымолвил Андрей, —
«Иль недостаточно богат?
Иль мало алчности твоей
Всего, что есть, и ты вконец
Забыл, что завещал отец?».

«Не прав ты, брат, отца лишь волю,
Я и желаю, и исполню», —
Кичился Дмитрий, погружая
Себя во гнев. Как звери в стае
Смотрели братья друг на други,
Дрожали руки от натуги,
Схватив, к побоищу близки,
Мечей резные черенки.

«Постойте, Дмитрий и Андрей», —
Спокойно начал Даниил, —
«Мой нрав, быть может, горячей,
Но я моложе, не таил
На вас жестокие обиды.
Я — младший. Я и панихиды
Не помню нашему отцу,
Но разве русичам к лицу,
Забыть про веру и про землю
Про нашу русскую? Не внемлю
Раздорам вашим никогда,
Пока вокруг одна беда».

Чем больше молвит князь Московский,
Тем громче слышен гнев отцовский:

«Волынь во брани затяжной,
То с хитрым ляхом, то с Литвой¹⁰.
Уж три на десять лет подряд
Руины Киева дымят.
Переяславль, что на Днепре,
Ордой затоптан. На костре
Сопрела, проигравши брань,
Испепелённая Рязань.
Хиреет Ярославль от мора.
Новогородская опора —
Торжок не вылезет из бед,
Всечасно во печаль одет.
Куда ни глянь — Орды темница,
И так по всей Руси творится.

А что мне братья предлагают?
Рубиться насмерть меж собой!
К набегам и неурожаям,
Окровавле́нною толпой,
В полях, гордыней убиенны,
Умчаться в сторону геенны.

Вот я стою! И вот мой меч!
Один готов с братья́ми биться.
Мне не нужна ваша столица,
Но не позволю сечь и жечь
Людей и грады…», — от досады
Князь поднял меч, поправ уклады…

Минувшее не сохранило
Деталей разных в старину,
Но миротворством Даниила
Не попустили ту войну.
Вернулись рати в города.
Отдался радостям труда
Данил — обширный ввысь и вширь
Вырос Данилов монастырь.