Закаты

— Коммуна? Да кто ж теперь захочет в коммуне жить! — фыркнул Белокуров. — Нет, тут идея другая. Возродить Россию на принципах средневекового феодализма. Создать по всей стране множество разных княжеств, которые станут как бы опорными сваями в фундаменте будущего возрождённого царства. Я много беседовал с этим Жаворонковым. По-своему выдающаяся личность. Хотя я не знаю, кому в большей мере принадлежат его идеи — ему самому или отцу-основателю.

— А кто это?

— Ну, тот самый, бывший муж его жены. Он по профессии орнитолог, птичник. Кстати, ты, Сергей, кто по профессии?

— Палеоантрополог. Специалист по древним и новым человеческим черепам. У современного человека появилась тенденция к возвращению в палеолитное состояние. Я наблюдаю это по черепам новых русских.

— И что, серьёзно есть такая тенденция? — заинтересовался Прокофьич.

— Серьёзно, — улыбнулся Тетерин.

— Непременно выжму из тебя статью для своей газеты на эту тему, — прорычал бестиарий.

— Моя мама будет очень довольна, — вздохнул Тетерин. — Она обожает оппозиционную прессу.

— Кстати, а почему мы оставляем здесь в Москве твою маму? Ей не будет угрожать опасность? — встревожился Белокуров.

— Она наотрез откажется куда-либо ехать, — ответил Тетерин. — Такой человек. Патриотка до такой степени, что переезд из одного района Москвы в другой почла бы для себя предательством Родины и сама себя приговорила бы к смертной казни, а меня бы заставила привести приговор в исполнение.

— Вот, не то, что некоторые перелётки, — проворчал Прокофьич.

— Отче, я не виноват, что пригрел на груди прелестную змею, — вздохнул главный бестиарий. — Ты мог бы ещё вчера предположить, что она спутается с этим ригли-сперминтом? Или как его там?

— Мистером Черри Б... — сказал Тетерин.

— Во-во.

Белокуров с великой тоской, внезапным приступом нахлынувшей на него, посмотрел в окно автомобиля. Они уже выехали на Ленинградское шоссе, до сих пор не переименованное в Петербургское, что наводило на мысль об ожидаемом втором пришествии Ленина.

Ещё вчера вечером у него были и Тамара, и Элла. Сейчас у него уже не было ни той, ни другой, и, заглядывая к себе в душу, он мучительно не мог понять, любит ли хоть одну из них.

— Борис! — прозвучал за спиной строгий голос отчима. Вы что, так и собираетесь разъезжать по стране с пистолетами в карманах?

— Сейчас, Николай Прокофьич, — отозвался Тетерин вместо Белокурова, — половина населения России разъезжает по стране с пистолетами в карманах. А чеченцы даже и с автоматами.

— Ну, вы-то не чеченцы, — фыркнул Прокофьич. — Вас любимая милиция остановит и схватит за задницу. И будет вам тогда и княжество, и Америка.

— Я свой пистолет не собираюсь выкидывать, — твёрдо сказал Тетерин. — Это табельное именное оружие моего покойного отца, генерал-майора ВДВ.

— Я со своим парабеллумом тоже не собираюсь расставаться, — сказал Белокуров, хотя и не столь твёрдо. — Я его добыл в неравной схватке с врагом. Отнял у молокососа, который мне им угрожал, требуя денег. Нет, наши пистолеты останутся при нас.

— Дураки оба, — оценил ответы Тетерина и Белокурова Николай Прокофьич. — Тамарка наверняка уже сообщила в милицию, что машина номер такая-то разъезжает по Москве, а в ней двое с пистолетами и украденный у законной мамаши ребёнок.

— Думаете, она записала или запомнила номер моей машины? — спросил Тетерин. — Вряд ли. Хотя, с другой стороны, его нетрудно было выяснить через ту же милицию.

— Будем надеяться, что она, занявшись утешением своего Джерика, ещё не успела этого сделать, — вздохнул главный бестиарий.

— Повторяю ещё раз: дураки, — сказал отчим.

— Лучше скажи, ты свои права прихватил? — спросил Белокуров.

— Прихватил, не беспокойся, давно пора знать, что твой отчим предусмотрительный человек, — ответил Прокофьич. — Когда за руль?

— Замените, правда? — обрадовался Тетерин. — Как только из Москвы выберемся, ладно?

— Ладно.

Вскоре они выскочили на мост, отделяющий Химкинское водохранилище от канала имени Москвы.

— Едем по маршруту «Страшного пассажира», — заметил Прокофьич.

— Точно, — усмехнулся Белокуров.

— Что за страшный пассажир? — не понял Тетерин.

— Недавно мы с Прокофьичем прочли такой роман Александра Сегеня в «Нашем современнике», ещё девяносто четвёртого года. «Страшный пассажир» называется. Любопытная вещица. И вот мне всё последнее время кажется, что все мы — всего лишь персонажи какого-то такого же романа Сегеня, — сказал Белокуров и сам содрогнулся от этой мысли.

Тетерин внимательно посмотрел на Белокурова, словно спохватившись, что не успел хорошенечко изучить череп главного бестиария. Потом усмехнулся:

— Ия тоже с самого четверга чувствую себя персонажем какого-то чокнутого романа. И не удивлюсь, если окажется, что так оно и есть.

— И у меня с четверга это чувство, — заметил Белокуров.

— А у меня со вчерашнего, с тех пор, как Тамара приехала с американцем и забрала Серёжу, — сказал задумчиво Прокофьич. Потом через какое-то время он тяжело вздохнул и добавил: — А вообще-то, вы чушь какую-то городите. Таких дураков, как вы оба, ещё поискать.