Захрепиха

— Домовик балует. — в таких случаях всегда говорил дед.

Интересно, теперь, через столько лет, он сможет увидеть его? Сумеет ли разглядеть?

— Тихон, — негромко позвал Николай. — Ты здесь? Или бабки забрали?

Ничего. Только брякнуло где-то под полом. То ли там хозяйничали мыши, то ли Тихон подал Николаю знак.

— Была ни была! — решился Николай, шагнул в тёплое затхлое нутро.

Миновал сени, замешкался на порожке комнаты. Всё было как и прежде. Печь, лавка, крепко сбитый стол у окна. Любимые дедовы занавесочки, что когда-то сшила соседка. Казалось, он сам свесится сейчас с печи, отчитает внука за то, что бегал без спроса в лес.

Дед был Николаю и матерью, и отцом. Про родителей ничего не рассказывал, резко пресекал всякие расспросы.

— Быть — были. А теперь нету. Забудь!

И мальчик постепенно смирился, перестал его донимать.

Когда пришла пора уходить, дед загодя позвал Николая на разговор — потребовал у внука, чтобы тот покинул деревню, уехал сразу после прощания.

— Клятву положи! — прохрипел в ответ на обещания да закашлялся. Когда же Николай протянул воды, зыркнул свирепо из-под бровей, просипел. — Не подходи! Оставь… сам возьму…

Последние дни дед совсем не касался внука, не позволял тому приближаться к кровати, даже воду не брал из рук. И вот теперь потребовал клятвы.

— Клятву положи. — опять прошептал, слабея. И Николай поспешил выполнить его последний приказ.

Уже после, провожая Николая, баба Фина тоже сказала:

— Не приезжай больше. Живи и живи.

— Дом жалко, — вздохнул Николай. — Развалится ведь без пригляда.

— И пусть, — отмахнулась Фина. — Кому он нужен среди лесов.

— А Тихон как же?

— Перекантуется как-нибудь. Не твоя то теперь забота.

Николай встряхнулся от воспоминаний, с силой потёр щеки. Что-то беспокоило его теперь, казалось неправильным, невозможным. Только понять бы — что?

На улице зашумели, и он поспешил обратно.

Возле дома Люська весело пререкалась с двумя колоритными бабками. Что-то втолковывала им, разводила вокруг руками, картинно закатывала глаза. Те в ответ наседали, выражая недовольство, требовали, чтобы дамы покинули деревню. Натэла не вмешивалась, курила в стороне. Натка топталась у Люськи за спиной, робко пыталась возражать.

Баба Фина и Игнатовна! Больше десяти лет прошло, а они ничуть не изменились! Высокая тощая Фина так и носила тёмное платье да чёрный плат. Кругленькая коротышка Игнатовна по-прежнему сияла радугой — на цветастом платье перекатывались горошинами разноцветные яркие бусы, на морщинистых запястьях позвякивали пёстрые браслеты. Засмотревшись на них, Николай совсем позабыл поздороваться. Не заметил, как от дальнего дома подошла тётка Тая, спросила грубовато из-за спины:

— Чего припёрся, Колясик? Почему нарушил клятву?

Глава 3

Тётка явно продемонстрировала недовольство, но Николай заставил себя улыбнуться, сказал как можно сердечнее:

— Соскучился, тёть Тая! Всё думал, как вы здесь выживаете? Не нужно ли вам чего?

— Нужно, чтобы ты сюда не совался, — тётка обошла его кругом, оглядела с головы до ног. — Вон как изменился-то, а ум, похоже, не нарастил.

— Зря вы, тёть Тай. — Николаю сделалось обидно. Ладно бы дед потребовал у него оправданий, но остальные-то почему негодуют?

— Не тётькай мне, я тебе не родня!

— Хватит, Тая! — оборвала её баба Фина, поманила Николая к себе. Кивнув в сторону женщин, спросила. — Твои знакомицы?

— Мои. — признал Николай.

— Зачем привёз? Или думал, что эта поможет? — бабка бесцеремонно ткнула пальцем в Натэлу.

— Ишь, зыркает! — Игнатовна скрутила кукиш, погрозила им невозмутимой брюнетке. — Здеся наша земля! Наша власть!

— Я на неё не претендую. У каждого свои погремушки. — Натэла обернулась к Люське. — Ну, Люсёк? Надеюсь, что ты удовлетворена.

— Ничуть, — хмыкнула подруга. Невинно похлопав ресницами, послала бабкам нежнейшую из улыбок. — Мы ненадолго к вам. Пройдёмся, посмотрим на захряп. Не волнуйтесь вы так, мы люди мирные.

— Что на них смотреть, — Игнатовна затянула потуже торчащие рожками завязки платка. — Стоят себе и стоят.

— А зачем их поставили? С какой целью?

— Тебе не всё равно?

— Нет. Я любознательная. Мне всё интересно.

— У нас любопытных не жалуют. — нахмурилась баба Фина. — Как бы тебе не пожалеть.

— Зачем вы так? — Николай попытался приобнять бабку. — Не чужие же люди! Я вырос при вас.

— Затем, что нельзя тебе здесь! И этим твоим нельзя!

— Ехайте давайте, пошли, пошли! — тётка Тая несильно подтолкнула Наташу.

— Погодите! — воспротивилась та. — Где мне можно найти Раису? Я точно знаю, что она сейчас в Глуши. Мне…

— Нет здесь такой! — резко перебила Игнатовна. — И никогда не было. Мы чужаков не привечаем.

— Но как же…

— Никак! Сказано — нет, значит нет.

— Садитесь в свою таратайку да дуйте прочь! — тётка Тая была настроена агрессивно.

— Езжай, Коля. — поддержала её баба Фина. — Езжай, пока можешь.

— Но, послушайте… — начал было Николай.

— И слушать не станем! Задержишься до темна — дорога не вывезет.

— С этой вывезет. — тётка Тая покосилась на Натэлу.

— Не вывезет, Тая. Захрепиха ведь не пропустит.