Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Как уже говорилось, «туркестанский комитет» пользовался поддержкой отчасти из-за географической удаленности его собственной родной территории и, соответственно, меньшей заинтересованности Германии в предотвращении там роста самостоятельных движений. В основном по тем же причинам министерство восточных территорий поддержало объединенный «туркестанский комитет», утверждая, будто он представляет все пять национальностей советской Средней Азии, несмотря на их языковые, культурные и политические различия. Личная поддержка Менде помогла Вели Каюму стать его руководителем. Придерживаясь крайне антироссийской линии, последний держался относительно в стороне от других национальных представителей и от их борьбы с группировками Власова. Однако фракция так называемого Национального комитета объединения Туркестана, после конфликта с Каюмом, работала и на другие ведомства – такие как СС, – что способствовало серьезному расколу в рядах комитета, в котором уже и без того наблюдался разлад между узбекской и казахской фракциями. Менде, несмотря на оппозицию Бергера, организовал в Вене в июне 1944 г. туркестанский конгресс, который был проведен с максимальными помпой и церемониями.

Кавказские комитеты были тесно связаны со своими немецкими спонсорами. По мере хода войны их руководство – под управлением Менде – перешло к Михаилу Кедии, грузинскому эмигранту из Парижа, компетентному политику с крайними прогерманскими и антироссийскими взглядами, имевшему многочисленные контакты как в абвере, так и в СС. Он и его отобранные коллеги из трех других кавказских комитетов представили антитезу концепции Власова. Их формула звучала так: «Никакой единой борьбы с большевизмом, а только совместная борьба всех нерусских против русских».

На завершающих этапах войны «кавказская триада» могла оказывать заметное влияние внутри министерства оккупированных восточных территорий.

Таким образом, для того, чтобы противостоять маневрам Власова и продвинуть собственные политические планы, министерство восточных территорий создавало потенциальные правительства в изгнании для нерусских регионов СССР. И хотя к ним часто относились с цинизмом и пренебрежением, они являлись полезными пешками в борьбе Розенберга против своих внутренних врагов. В то же время они, со своей стороны, стремились использовать Розенберга в своих целях. Возникал классический вопрос – кто должен быть хозяином в доме.

СС сами поднесли спичку к запалу бомбы национального вопроса. Вполне вероятно, что поначалу Бергер не ощущал всего размаха назревавшего конфликта. Пытаясь защититься от врагов из РСХА и находясь под влиянием своих сослуживцев по министерству Розенберга, он все больше приближался к позиции сторонников сепаратизма. Кроме того, Бергер отдавал предпочтение нерусским группам из-за их преобладания в войсках СС. И именно для того, чтобы избавиться от путаницы и множественности групп (и получить формальную юрисдикцию над ними), в июле 1944 г. Гиммлер одобрил создание внутри ССХА Бергера специального ведомства для руководства «восточными СС».

Человеком, которого Бергер выбрал для руководства этим Freiwilligen-Leitstelle – отделом командования добровольцами, – стал доктор Фриц Арльт, молодой офицер СС из Силезии, который изучал Восточную Европу и руководил отделом национальностей в «генерал-губернаторстве Польша». Вскоре между ведомством Арльта и национальными комитетами, действовавшими под эгидой Менде, была создана новая ось. Наконец-то искавшие союзников люди Розенберга обрели еще и некоторую поддержку в СС.

Узнав летом 1944 г. о новом шаге Власова, национальные комитеты и их защитники из министерства восточных территорий встревожились. Для противодействия ему было найдено военное обоснование: «Мы возражали, – вспоминал немецкий поручитель, – против слишком быстрого развития армии Власова, поскольку, на наш взгляд, это было бы сопряжено с большой опасностью проникновения советских агентов и огромными трудностями военной реорганизации в такой критический момент».

Теперь картина выглядела еще более сложной. В июле 1944 г., с благословения Бергера, Арльт назначил доктора Эрхарда Крюгера главой русского бюро своего отдела управления, в котором должны были иметься подотделы для каждой из советских национальностей. Оберфюрер Крюгер, прибалтийский немец, после активного участия в нацистском молодежном движении в Латвии в 1939 г. был репатриирован в рейх. Чего Арльт не знал, так это то, что Крюгер также являлся чиновником СД – злейшего врага Арльта – и фактически принадлежал к провласовской фракции. Крюгер одновременно возглавил созданную СД зондеркоманду «Ост» и мог напрямую, через Олендорфа и без ведома своего номинального начальника, Арльта, отчитываться перед Гиммлером – точно так же, как Кох, минуя Розенберга, мог через Бормана обращаться к Гитлеру. Отныне на национальный аспект власовского вопроса жизненно важное влияние оказывала непримиримая дуэль между Арльтом и Крюгером, выразителями двух диаметрально противоположных ориентаций внутри СС.