Захват

– Може бы… Конягу возьмешь? Делом предлагаю; бери. Землю на Огладви орать; с выгодою; но, – прицепил: – деньги! По рукам? ну и как? Временно, до зимней поры. Чем тебе, оно ни заклад. Только-то всего, за наём жалких восемнадцать ефимков.

– Дал бы, да никак не могу. Ни даром, ни под честное слово, – проронил с хохотком, больше для себя вездеход, – ни же – под залог. Не серчай. Пенязи нужны самому – во отчины, с корелами дуем.

– Правда? – подгородный: – Да? так? Это ж на которые счетом?

Тихвинец: – Смотря для кого. Некоторым – двух маловато… Сходим на Великую Русь, единственную родину-мать. Вдосталь насладившись прародиною… копкой земли – уелся, на твоих… на своих, лучше бы сказать палестинах так, что хоть к чертям выбегай. Шутка ли: впустую прошло чуть ли не одиннадцать лет. Всё перелопатил, – а прок? Выгода, считай: пустяки… Едево, за труд на полях. То ж: по деревням дуролесил сколько-то, – а где он, барыш? – меди кое-что набежало, да чуток серебра; свейские, по виду ефимки. Но, да не за этим прилез, – договорил вездеход, кончив непонятным: – Зазря!.. Выкопали, кто-то другой – местные. Увы, не нашел.

– Да? Как, как: вырыли? – прихожий: – Чего? Ну-ка продолжай говори, – сделавшись внимательным, гость.

«Рано, – усмехнулся разносчик, мешкая с ответом.

– Сказать?»

– Эт-того не хочешь? – изрек, чуть поколебавшись:

– Нюхни; даром. У-у как-кой хитрован, – нехотя откликнулся правнук первопоселенца Галузы, складывая перед лицом Вершина увесистый шиш.

«Что же, как ни прадедов клад!.. Был ли он? Вестимое, был. Не было б, – мелькнуло, – так не было б на свете (аж двух!.. в разном пересказе преданий, связанных с житьем новика. В более правдивом горшок – еллинские деньги, не талеры закапывал прадед, говорили в роду, жители окрестных дворов, местные считают: прабабка;

Противоречия, в любом понимании обычная вещь, тут же, – подивился мужик, – главное, в поверьях: сошлось!.. Каб ни опостылело до смерти копал бы еще, вплоть до замогильных низин; больше – лучше».

– На-к. Не обессудь, Пал Ываныче на малом даяньи. Более не в мочь. Прощевай! Только-то. Всего лишь… пяток. Шесть талеров… не грецкие деньги. Коли заработал, по случаю – бери, скороход; именно: не шутка – прилезть в нашенскую даль-глухомань, – тихвинец, достав серебро. – За день? Молодец! ну и ну… Сам-то не всегда, с коробком.

– Запросто; в прискочку. За так?!.. талеры. Бывает ли так? – Вершин, поглядев на избу: – Сходят, получается; но. Стало быть – конец палестинам? восвояси?

– Ко-нец!.. Ну же, получай. Бескабально. Дание – за так, насовсем. Пользуйся, коли повезло, проговорил коробейник, вслушиваясь в молвь поселян. – Совесть человечья обосрата, – изрек, помолчав, – с тем, перед Великою Русью нетути особой вины… Убо никого не убил, в торге ничего не украл. Эх, Настасья.

Можно ли найти оправдание тому, как жилось? Чуть ли не кругом виноват. Ни, тебе – достаточной прибыли… одна суета. Где они, одиннадцать лет? Вышло: как себя самого, мысля преуспеть обобрал. Что, как ни предательство жизни? – Федька, прикоснувшись к щеке охнул. – В каждой неудаче – урок, – молвил, собираясь уйти: – Что б ни совершилось ненужного сгодится потом. Счастья и несчастья, по-моему чреваты детенышами; как бы… ну да. Беременными ходят, считай. Вылезет когда-нибудь счастье. По-иному, не так. Скажется потом, на Руси. Нынешнее-от про запас. Ничто не пропадает бесследно, – прицепил на ходу. – Бей, да бей. Дурь не пропадет, человеческая; или не прав? И воля… Никогда, ни за что.

– Кланяюсь даятелю земно, благодарствую, друг. Кто не ошибается? Все… Аз – тут, на свеях – родина, какая ни есть. Хочется, незнамо за что даже и такую любить; мало ли, оно для души? Да и не Огладва для тела – даром, что изба поглядает на реку Голодушу, к голоду пока не идет. Есть, слава тебе, Господи есть. Главное, жилось бы по-старому; чтоб не было хуже. Как-нибудь. Все лучшее – вам, сельщине, что дует на Русь. Терпится, и ладно; живой. В чем-то – королевская вотчина, с битьем пистолетами, а в чем-то – своё. Правда и неполная правда, получается: вкупь. Двоица; двойное – во всём, даже в отношении к родине. Потерпим, ништо.

– Правильно сказал. Не спеши. Бьют? Мелочь поголовный удар, бьют – везде; принято. Живется – сиди. Каждому свое понимание что правда, что ложь; разные, – итожил под скрип ветхоньких ступеней Верста. – Вслед, стукнувшись о низкую притолоку, видел помор тихвинец растаял впотьмах;

«Тут – мелочи; стволом – не пустяк, – выговорил Парка, в себе. – Скатертью дорога! прощай».

22

Вскоре совещание кончилось. Решили, зазвав некоторых женщин селения в дальнейшем сойтись в более широком кругу.

Федька, обещавший присутствовать куда-то исчез, а потом, видели, чуть-чуть в стороне от первоначального кладбища, могильных камней вскапывал саженный бугор. «Все-таки достиг своего, – изрек для ушей Прохора сосед, Ворошил, собственник улучшенных пришлым с помощью лопаты земель: – чем тебе, оно ни сокровище: прабабку нашел. Сходит, к сожалению гость; как не жаль?»