Захват

Сладили всеобщий суем в рощице Дубок, за Огладвою; немалая часть бывших перед тем на дворе старосты на сход не пришла. Тут же, сговорившись о главном положили: сплывут, Ладогою-морем, в челнах. Сбилась небольшая станица – все, как на подбор безлошадные, не лучших крестьян. Душ тридцать вышло к побережью, дерзать; выбрались, конечно пешком.

Да уж, не весьма по нутру видь голубизны берегов! Не на тещины блинки собралися, – пронеслось на умах некоторой части бежан.

«Слева-позади, невидомая поодаль – Корела, крепость, за которой посад, к северу, – явилось на ум выбранного миром вождя, – в нонешности то и другое, совокупно: Кексгольм, залитый в добу лихолетья кровью оборонцев твердыни русичей да наших отцов, пристань на торговом пути…»

Вырванная силой, покинула Великую Русь каменная крепость Корела, труднораскусимый орешек, и еще покрепчала, будто бы то, в несколько раз: в стены, по словам очевидцев, сказывал народ полагали рухнувшие в ходе пальбы по головам осажденных останки православных молитвениц, надгробные плиты, – вскользь вообразил предводитель, Туйво на последней версте, в ряжи мостовых оснований, матицы опор – валуны. Сплошь – камень. Далее, случился пожар, строились… Поменьше чуть-чуть городового дела. В общем, неширокий пролив Кяги-салми, по словам рыбарей тамошных корелов таит уймище опасных судов, с пушками, припомнил беглец – стражей водяного пути. Дальше, у дороги на волок, в направлении моря вежи смотровые – палатки, по деревьям – глядеть в дымку берегов свысока. Тиверская крепость, поменьше, к западу, считаем – пустяк.

С полночи на юг не уплыть: Корела, боевые суда, восточнее – подзорные вышки на деревьях, смотрильни, да и чересчур далеко, – сообразил предводитель с тем, как пешеходы, устав расположились на отдых, – но и, впрочем не то – к югу от речных пристаней: там береговые дозоры, конные, возможно. Как быть? Всюду – непроходно.

«А тут?.. Спробуем! – подумал вожак, прохаживаясь время от времени в виду берегов: – Тайбола немного смущает, – промелькнуло в сознании, – по-нашему: Волок, место перевозки лодей посуху на плав по воде… Волоком – на Оксу, во глубь; около, в пределах обзора – плёс, глубоководный разлив, Суванто[18] – рукою подать, видел тихоненок, приемыш Ламбиных, взобравшись на ель, там же, невдали – крепостица небольшая, острог, некогда основанный русью, воинами – Волочек Сванский…»

– Нету на посаде жильцов; да уж. Никого, ватаман. Пусто. Ни солдат, ни людей, – молвил, возвернувшись назад разведовавший местность торгаш.

– Отстали коногоны от промысла, бывалые; но, – проговорил верховод. – Некому, гостям парусить. Ну, а в крепостицу входил?

– Яко же, – разведчик, Мелкуеву: – И там – ни души… сколько-то бродячих собак. С дюжину небось; не считал. Можно бы отсюда уплыть, ежели найдутся челны. Сем-ка прогуляемся вниз; около, – примолвил, – рядком.

Не было; вернее сказать, выискалось ниже – в кустах нечто наподобие лодок.

– Ну их. Не годятся, – корел. – Трогаем подальше, на полдень. К Морьину. Быть может найдем. В путь! – распорядился вожак.

Чуть позже, только-только народ выбрался на берег, к гурьбе присовокупился беспашенный крестьянин Рягоев, раздумавший, было накануне вечером пускаться на Русь; также, коло самой воды, следуя низком задержались.

«Вовремя ушли, – рассудил набольший дружинник, ватаг, слушая в толпе сотоварищей рассказ бобыля; – чем-то пригодился, Воняй!.. Первуша… несущественно дак. Дескать поутру, на заре скуда ни возьмись налетел выборжец вельфебель Ортюшко, русич по приреде, водырь конного дозора свеян. Скуда ни возьмись, понимай так: с дороги направлением к Суванту – по ней прибежал, чуть не босиком, репоед. Спасся, получается; ну. Бражничали, нать полагать в корчме, на перекрестке дорог, проездом из Корелы на Выбор, – вскользь вообразил путевод, вслушиваясь в речь беглеца, – въехав на деревню, хмельные – занимались грабительством…

Чего?! даже так? Мымру, старика и еще некоторых, кто помоложе повязали, силком в бранные солдаты! ага. Тот же воевода, Ортемий, в позапрошлом году беженцев, у тракта поймал.

Тоже, наподобие малого, Первуши спаслись – вовремя покинули Ладву… Именно; ни раньше, ни позже надобного выбрались вон».

– Тут не до имущества, друг. Минет? переменится к лучшему? Надейся и жди! Так-то. Прикусил языка? – с полуоборотом назад, к Ламбину изрек предводитель. – Лучшего, чем было… терпимого, подправим – не будет. Слыхал? По-любу? А ты говоришь. Так бы, повязали; а то.

Тихон, не найдя что сказать главному бежан, промолчал.