Захват

Чается добудем успех, – произвелось на уме с выходом за площадь; ну да; выбьемея из подлых низов. Истинно сказал резидент: бейся – и получишь своё… Или не получишь. В любом случае – иди до конца. Твой час пробил! Как тут не использовать случай в знании своей правоты? Прав можный пересиливать слабь… Можется! Раз так, победим. Было бы за что воевать. Видели, – припомнил мужик, в кухне воеводы Ензера, сыщика с чем кашу едят.

Случай, или можно сказать, также: корабельник помог правиться на лучший удел; так бы не сподобился чести побывать в резиденс. Издавна хотелось нажиться – и, таки повезло. В некоторой степени; ну.

…Хоть двойственна, по сути вещей. Можно говорить: слабина, можно – сила. Свойство человека стремиться к лучшему, побольше иметь даже у богатых в крови, тем более все больше и больше хочет маломожный, толмач. Тешиться прибавкою жалованья в будущем – вздор, лучшее – усадьба под городом, Большая Карвила. Совестно? Да как поглядеть. Истинное проще простого: вилла, на хорошей земле – кригово поместье… и лес, к северу, и Красный Кабак все-таки значительно лучше жалкой половины домка с видом на соседский забор. Как-то не совсем по-людски выглядит – владение малым. Фликка, говорила однажды – склонна окрутиться, по-свейски (люторскую веру блюдет), фадеру, без денег – не нужен. Будут! Неужели не так?

«…Се аз магистера Нейштада толмач брянский переходец Матвей сын Дунаев, – промелькнуло в мозгу то, что написал в резиденс, – будучи во здравом рассудке, волею своею одолживаю ся возвернути есмы взятые на ратуше в долг тысячу и сорок риксдалеров, к чему приложил собинную руку…»

«Поз-зор!.. Беженцы помянуты, Русь…»

«Всё… будто бы» – вещал губернатор, шествуя от замка с девицами к рогатой стене и, проговорив несущественное что-то, для Ларки благодушно изрек: «Только-то; всего лишь. Эх вы. Мелочь. Долговая расписка»; «Вексель» – говорнул секретарь. – «Более понятно по-вашему, – носач: – каббала. Привязь, поводок. Пустяки. Сразу же за тем, как вернетесь, выполнив задачу – сожжем. Это не должно беспокоить». – «Да уж» – подпевала, нотарь. – «Насилие? Да нет, господин: вас не принуждали расписываться, мы в стороне. Вижу наконец-то решились» – проворчал резидент и, во одночасье умолк.

В дверь сунулся приведший в комору околоточный пристав, тот, что залепил, на торгу (чешется еще!) кулаком; «Выдь» – проговорил в тишине, встав из-за стола секретарь.

«Конь есть, как будто бы» – глаголовал Мёрнер, «добрый, по словам знатоков, да и неплохой пистолет. Верните переводчику, Ларс. Где вам удалось раздобыть? В крепости, похоже на то?»

«Выменил» – звучало в ответ; что отдал и кому за оружие, с придачей коня, к счастью не пришлось говорить.

Странно получилось!.. Эге ж: противоречивая суть прямо-таки лезет в глаза; именно: свеянский лазутчик, мало не предатель отечества, с другой стороны: труженик, – подумал, вздохнув. Совесть несовместна с богачеством? Да как понимай. Двойственно! И прав, и не прав. Стоит ли вдаваться в раздумья что это, для бедного – честь. Двойственное – то, что воюет, как бы, вообще говоря. Выгода и совесть – в борьбе. Вягдшее, по-нашему: прибыль. Сходно рассуждает богач Сувантский, допустим… Да все.

Глупо – не использовать случай, раз такая удобь сунуться в среду богачей. Вот-т, оно, – явилось на ум, – жданное – игральная кость! Выпадет шестерка, не выпадет – иной разговор, главное: по-крупному в зернь, выразимся так, поиграть. Что – добропорядочность? звук. Благочиние – бесстыдная ложь. Чем тебе, оно ни костарь? Карловы палаты, считай, в некотором роде кабак… Нечто наподобие; ну.

Проведенное у Мёрнера время показалось на миг большей половиною жизни, – думалось какой-то часец в лужах на краю городка. Что принесет вторая половина: успех? разочарование? смерть? Как бы то ни вышло: вперед!

В пажитях церковной усадьбы, видел переводчик – изба, ветхая, никто не живет, годы с довоенных времен; селятся у самого штада, в жилах корабельной слободки.

– «Пасторов сенник… подойдет. Бывшая лачуга Софрона… тоже укатил, за рубеж… Там», – произвелось на уме. Завтра, но и может сегодня – в хижину ее, на сенцо! Худо ли? Кругом чистота, сухонько, народ за черту скошенных, по счастью лужков, занятый своим не ходок.

Силою возьмем, по-людски, – думалось как взвидел избу. Тысячи когда еще будут, – а, случись на путях в лучшее соперник? Отдать? мызу?! Ишь чего захотел. Шиш ему, собаке. Своё! С фадером на днях столковались (тысяча – прибудет), – а вдруг кто-то загорится желанием затеять торги? Сувантский, допустим – богач, девушник завзятый, вдовец. Далеры лопатой гребет. Станется ли свадьба – вопрос. Выкусит однако; «Ышш ты!» – буркнул на каком-то шагу. – Самая доба подкрепить устное, глаголы вещественным; ужели – не зять? В будущем; ну да, по весне. Чаятельно, будет по-нашему. Добьемся, в трудах. Ну-ка мы попробуем сделать фадеру невесты внучка. Обрадуется, будем считать.