Захватчики под парусами

— Я прошу тебя, Мигель.

— Довольно, капитан, начинаю.

Он начал читать вслух это странное послание. Оно было короткое, лаконичное, но действие, которое должно было произвести это письмо, оказалось тем ужаснее, что каждое слово было рассчитано для того, чтобы нанести удар. Вот содержание письма:

Граф, вы не женились на моей дочери; я обманул вас ложным браком. Вы никогда ее не увидите, она умерла для вас. Уже много лет неумолимая ненависть существует между вашей фамилией и моей. Я вас не отыскивал, нас свел сам Господь. Я понял, что Он предписывает мне мщение. Я повиновался Ему. Кажется, мне навсегда удалось разбить ваше сердце. Любовь, которую вы питаете к моей дочери, искренна и глубока. Тем лучше, вы будете больше страдать. Прощайте, граф. Послушайтесь меня, не старайтесь со мной увидеться; на этот раз мое мщение будет еще ужаснее. Моя дочь выходит через месяц за того, кого она любит и кого одного она любила всегда.

Дон Эстеван Сильва, герцог Пеньяфлор

Когда матрос кончил читать, он устремил на своего командира вопросительный взгляд. Тот несколько раз покачал головой и ничего не ответил. Мигель возвратил ему письмо, которое капитан тотчас спрятал под изголовье.

— Что вы будете делать? — спросил матрос через минуту.

— Позже, — отвечал граф мрачным голосом, — позже ты узнаешь. Я не могу в эту минуту принять никакого решения; моя голова еще слаба, мне нужно подумать.

Мигель одобрительно кивнул. В эту минуту вошел доктор. Он, по-видимому, пришел в восторг, увидев, что его пациент так хорошо выглядит, и обещал, радостно потирая руки, что через неделю больной встанет с постели.

Действительно, доктор не ошибся: граф быстро выздоравливал. Наконец он мог встать, и через несколько дней кроме мертвенной бледности, разлившейся по его лицу, бледности, которую он с тех пор сохранил навсегда, силы его полностью восстановились. Граф де Бармон ввел свой фрегат в устье Тахо, бросил якорь на виду у Лиссабона, после чего вызвал лейтенанта в свою каюту и имел с ним продолжительный разговор, после чего отправился на берег вместе с Мигелем и Тихим Ветерком.

Фрегат остался под командованием первого лейтенанта; граф покинул его навсегда. Этот поступок могли бы назвать бегством, но граф де Бармон решил во что бы то ни стало возвратиться в Кадис. За те несколько дней, что прошли после его разговора с Мигелем, граф обдумал все. В результате долгих размышлений он пришел к выводу, что донья Клара была так же, как и он, обманута герцогом, что она считала себя замужем; все в обращении молодой девушки с ним доказывало это. В желании осуществить свою месть герцог перешел границы: донна Клара любила графа, он был уверен в этом. Она повиновалась отцу не иначе, как вынужденная к тому насилием. Когда граф пришел к этому заключению, ему оставалось только одно — возвратиться в Кадис, собрать сведения, отыскать герцога и объясниться с ним в последний раз в присутствии его дочери. Остановившись на этом намерении, молодой человек немедленно исполнил его, поручив своему лейтенанту командование фрегатом, рискуя испортить свою карьеру, подвергнуться преследованию как изменник, так как война между Францией и Испанией была в полном разгаре. Он нанял прибрежное судно и в сопровождении двух матросов, которым объяснил свои намерения и которые не захотели оставить его, вернулся в Кадис.

Благодаря своему отличному знанию испанского языка граф не возбудил никаких подозрений в этом городе и без труда выяснил все, что ему было нужно. Герцог уехал в Мадрид. Граф немедленно отправился туда же.

Такой знатный вельможа, как герцог Пеньяфлор, испанский гранд первого ранга, не может путешествовать, не оставляя следов, так что граф легко мог узнать, по какой дороге тот поехал. Он приехал в Мадрид в убеждении, что в скором времени сумеет объясниться с герцогом, чего так пламенно желал.