Заклеймённый

Как только девушка почувствовала первые признаки усталости, конь поднял их на вершину песчаного холма и Беверли ахнула. Перед ними лежал небольшой, но весьма живописный город. Невысокие дома из кирпича и с плоскими крышами, многочисленные арки и храмы с высокими куполами, были словно погружены в природную низину, и создавалось впечатление, что они вот-вот исчезнут под толщами кажущегося белым песка. Подобного зрелища девушка еще никогда не видела. Она крепче вцепилась в спину Сайруса и выпрямилась. Лучи заходящего солнца заливали улицы, город казался пустынным, но не мертвым.

– Господи, какая красота! – зачарованно пробормотала Беверли.

– Я знал, что тебе понравится мой родной город! – Сайрус казался счастливым от того, как она восхищалась Кувейном.

– Но не слишком ли он близко к тому месту, где живет дедушка Гафар? – внезапно испугалась девушка. – Что стоит твоему дяде обнаружить его?

– Пусть тебя это не заботит. Мой дед считает, что прятаться надо под самым носом у врага, – улыбнулся Сайрус, помогая девушке спешиться. – К тому же, оазис все время перемещается.

– Ты родился здесь?

– Нет, моя мать родом отсюда. Здесь мои корни, – голос Сайруса прозвучал тоскливо и как будто обиженно. – Сам я появился на свет в пустыне, не имея права встать перед семьей, и сейчас не имею…

– Они много потеряли, отказываясь от такого родственника, – вырвалось у Беверли.

Чтобы скрыть смущение, она присела на песок и продолжила любоваться закатом над сказочным городом. Мужчина плавно опустился рядом. Она не чувствовала неловкости в повисшем молчании, ей было хорошо рядом с Сайрусом нежиться в последних лучах уходящего дня. Становилось заметно прохладнее, но пока это не причиняло неудобств. Ее спутник думал о чем-то своем, а Беверли переживала о возвращении домой и разговоре с родителями. Возможно, слова о семье Сайруса вызвали подобные мысли. Тяжелого разговора ей не избежать. Гнев матери принесет ей массу неприятностей, но она все же надеялась, что мягкий нрав отца и его доверие немного сгладят предстоящий скандал. Решив немного отвлечься от этого, Беверли задала давно волнующий ее вопрос:

– Как ты спасся от казни? Как выжил? Я видела, как тебя заклеймили. Ты был в цепях, один, в темнице, – она даже не представляла, что теперь, вспоминая об этом, будет совсем иначе относиться к увиденному. Ведь прежде речь шла о ком-то кого она не знала, а теперь оказалось, что через все это прошел мужчина, которого она так безнадежно любила.

– Ты видела принцессу Синтию, – тихо сказал Сайрус.

– Да, – улыбнулась девушка. – И вашу реакцию на ее первый приезд в Кармифол.

– Правда? – Сайрус тоже улыбнулся, от чего на сердце девушки стало значительно теплее. – Мы были несерьезными болванами, любившими скверные шутки, но грани никогда не переходили. Филипп, конечно, был возмущен, но не противился желанию отца объединить властвующие семейства.

– Мне это знакомо, – прошептала девушка, думая о своем скором браке.

Сайрус нахмурил брови и скулы его дрогнули, но он ничего не сказал, а девушка решила, что испортила такую приятную и веселую обстановку.

– Когда она приехала во второй раз, Филипп влюбился как сумасшедший, но Синтия помнила о том, как он снисходительно обращался с ней, и заставила моего друга помучиться. Принц приложил немало усилий, чтобы показать ей, что он не полный кретин и вскоре они стали не просто парой, но и настоящими друзьями. Филипп посвятил ее в детали нашего расследования, хоть я и был против. В итоге, ее осведомленность спасла мне жизнь. Она вместе с Фиби подкупила нескольких стражников и накануне казни вывела меня из темницы. Туда принесли тело погибшего парня и сообщили королю, что я в отчаянии разбил голову о стены темницы.

– Какая жуть, – поежилась девушка. – Удачно подвернулось это тело.

– На тот момент это не имело значения. Если бы не этот парень, принцесса нашла бы другого. Отравленного или же утонувшего. Король не приходил посмотреть на меня, да и никто другой тоже, – горько усмехнулся мужчина, и сердце Беверли сжалось. – Меня считали предателем, убийцей, не достойным даже взгляда. Синтия сказала, что его величество лишь на мгновение замер, услышав о моей внезапной смерти, а потом назвал меня трусом и велел закопать с остальными казненными, объявив, что я как и все был подвержен экзекуции.

– Но почему принцесса не вступилась за тебя?