Заклятие параноика (сборник)

Огонь в камине постепенно угасал, из дальних темных углов комнаты потянуло холодом. Джордж снова раскуривал трубку, и ни один из нас не осмеливался нарушить молчание. Наконец он вздохнул, положил ногу на ногу, отчего его старые ревматические суставы скрипнули, и продолжил:

– Полагаю, нет нужды говорить, что и все остальные наши, принимавшие участие в той злополучной игре, были единодушны во мнении: надо найти Броуера и отдать ему деньги. Возможно, кто-то сочтет, что мы просто с ума посходили, но то были совсем другие времена, и понятия о чести и долге не были пустым звуком, не то что сейчас… Дэвидсон пребывал в самом угнетенном состоянии духа, я пытался отозвать его в сторону и утешить, но он лишь удрученно покачал головой и вышел из комнаты. И я не пошел за ним. Он выспится, и наутро жизнь не покажется ему столь уж мрачной. И мы с ним отправимся искать Броуера. Уилден должен был уехать из города. У Бейкера были назначены какие-то неотложные «светские мероприятия». Так что придется нам с Дэвидсоном заняться Броуером вдвоем, и я от души надеялся, что это поможет вернуть ему хоть часть самоуважения и уверенности в себе.

Однако утром, явившись к Дэвидсону на квартиру, я обнаружил, что он все еще спит. Я мог бы, конечно, разбудить его, но затем решил: пусть себе выспится как следует. А первые шаги можно предпринять и самому.

Прежде всего я позвонил сюда, в клуб, и переговорил со Стивенсом… – Он обернулся к Стивенсу и приподнял бровь.

– С дедушкой, сэр, – сказал Стивенс.

– Благодарю.

– Всегда к вашим услугам, сэр.

– Итак, я переговорил со Стивенсом… кстати, стоял он тогда на том самом месте, где теперь стоит наш Стивенс. Он сказал, что за Броуера поручился Реймонд Грир, человек, с которым я был едва знаком.

Грир работал в муниципальной оценочной комиссии, и я немедленно отправился к нему в офис, находившийся на Флейтирон. Он принял меня незамедлительно.

А когда я рассказал, что произошло накануне ночью, на лице его отразилась целая гамма чувств – стыд, смущение, сострадание и испуг.

«Бедный старина Генри! – воскликнул он. – Я знал, что рано или поздно это случится, но не предполагал, что так скоро».

«Что именно?» – спросил я.

«Нервный срыв, – ответил Грир. – Все это – результат лет, проведенных в Бомбее. Полагаю, ни одному человеку на свете, кроме самого Генри, не известны подробности, но расскажу вам все, что знаю».

И далее он поведал мне историю, вызвавшую глубокое сочувствие и понимание с моей стороны. Как выяснилось, Генри Броуер против собственной воли стал участником и даже отчасти виновником настоящей трагедии. И как во всех классических трагедиях, причиной тому стала мелкая фатальная оплошность, в данном случае – забывчивость Генри.

Будучи представителем торговой фирмы в Бомбее, он пользовался автомобилем – большой для тех мест редкостью. По словам Грира, Броуер с каким-то детским восторгом относился к машине и просто упивался ездой по узеньким улочкам города, распугивая при этом целые стаи кур, с квохтаньем разбегавшихся в разные стороны, заставляя мужчин и женщин падать на колени при виде этого рычащего чудовища и возносить молитвы своим богам. Он буквально повсюду разъезжал в своей машине, привлекая всеобщее внимание, а также целые толпы ребятишек – сущих оборванцев, – которые бежали следом, но всякий раз в испуге разбегались, когда он предлагал им прокатиться в этом удивительном экипаже, что случалось довольно часто. Это был «форд-А» с открытым верхом, одна из первых моделей, которую можно было заводить не только с помощью специальной рукоятки, но и нажатием кнопки стартера. Прошу обратить особое внимание на это последнее обстоятельство.

Однажды Броуер отправился в своем авто через весь город – на фабрику, где производили джутовые канаты, с целью обговорить возможность закупки этого товара. «Форд», рычащий и выстреливающий выхлопными газами, словно автоматными очередями, как всегда, привлекал всеобщее внимание. И как всегда, за ним бежали ребятишки.

Броуеру пришлось отобедать с производителем джутовых канатов. Обед был долгий, со всеми положенными в таких случаях церемониями. Они сидели на открытой террасе на свежем воздухе и как раз приступили ко второй смене блюд, когда снизу, с улицы, донесся такой знакомый кашляющий рокот мотора, сопровождаемый дикими криками и визгом.

Самый храбрый из мальчиков – позднее выяснилось, что он был сыном местного священника, или дервиша, – влез в открытый кузов авто, твердо уверенный в том, что «дракон», спрятанный под железным капотом, не проснется, пока белого человека за рулем нет. А Броуер, целиком поглощенный мыслями о предстоящих переговорах, оставил двигатель автомобиля работающим.

Очевидно, мальчик все более смелел, красуясь перед своими сверстниками, и начал трогать то зеркало, то рулевое колесо, подражая при этом звукам клаксона. И всякий раз, когда заглядывал под крышку капота, где, по его понятиям, должен был сидеть «дракон», на лицах ребятишек появлялось восторженное и благоговейное выражение.