Заклятие параноика (сборник)

Должно быть, он, нажав на кнопку стартера, случайно опустил затем ногу на педаль сцепления. Мотор был разогрет и тут же заработал. Испугавшемуся до полусмерти мальчику надо было бы тут же убрать ступню с педали и выскочить из машины. К тому же, будь авто старым или в худшем состоянии, мотор наверняка бы заглох. Но Броуер очень заботился о своем любимом «форде», и машина с ревом двинулась вперед. Броуер успел увидеть это, выбежав из дома торговца джутом.

Роковая ошибка мальчика привела к непоправимому несчастью. Возможно, при попытке выбраться он случайно надавил локтем на дроссель. А может, сделал это специально, в надежде, что именно так поступает белый человек, желая усыпить «дракона». Как бы там ни было, но случилось самое страшное… Автомобиль, набрав убийственную скорость, помчался по извилистой людной улице, перескакивая через тюки и кипы хлопка, давя корзины и клетки с животными, вдребезги разбив тележку с цветами. Он с ревом мчался вниз, под откос, к уличному перекрестку, затем съехал с дороги, перескочил через обочину и врезался в каменную стену. И тут же взорвался, превратившись в сплошной огненный шар.

Джордж сдвинул вересковую трубку из одного уголка рта в другой.

– Вот, собственно, и все, что поведал мне Грир, потому как к этому и сводилось описание Броуером того, что произошло в реальности. А дальше, по словам Грира, началась какая-то фантасмагория, дикая смесь из домыслов и верований, могущих возникнуть только на стыке двух таких разных культур, как наши. По всей видимости, отец погибшего мальчика успел встретиться с Броуером до того, как последнего отозвали в Америку, и швырнул ему в лицо обезглавленную курицу. В Индии это считалось проклятием. Тут, кстати, Грир иронически усмехнулся, давая понять, что оба мы с ним совсем другие люди и не верим в эту ерунду, закурил сигарету и добавил: «Когда случается нечто подобное, за этим всегда следует проклятие. Так принято у несчастных варваров. Они должны соблюдать свои приличия и традиции любой ценой. Без этого им жизнь не в жизнь».

«Но в чем же заключалось это проклятие?» – спросил я.

«Думаю, вы уже догадались, – ответил Грир. – Слуга-индус объяснил Броуеру, что человек, заколдовавший и тем самым погубивший малого ребенка, должен стать парией, отверженным. А затем добавил, что любое живое существо, к которому он прикоснется рукой, обречено на смерть. Вот так, ни больше ни меньше. Аминь!» – И Грир усмехнулся.

«И Броуер поверил?..»

«Броуер считает, что поверил. Не забывайте, ведь ему довелось пережить нешуточную психическую травму. А теперь, судя по тому, что вы мне рассказали, его болезнь лишь усугубилась».

«Вы не могли бы дать мне его адрес?»

Грир порылся в бумагах и нашел какой-то листок.

«Не гарантирую, что вы застанете его там, – сказал он. – Люди не слишком охотно сдают жилье подобным субъектам, к тому же, насколько мне известно, он стеснен в средствах».

При этих словах я почувствовал себя страшно виноватым, однако промолчал. Грир показался мне несколько самоуверенным и одновременно ограниченным, чтобы делиться с ним последними новостями о Генри Броуере. Однако, уже поднявшись, я все же не преодолел искушения и выпалил:

«А знаете, не далее как вчера вечером я видел, как Броуер пожал лапу бродячей собаке. И ровно через пятнадцать минут после этого собака сдохла».

«Вот как? Любопытно…» – Он иронично приподнял бровь, словно замечание не имело ни малейшего отношения к нашей беседе.

Я уже поднялся и собирался распрощаться с Гриром, как вдруг дверь распахнулась и в кабинет заглянула секретарша.

«Прошу прощения, вы мистер Грегсон?»

Я подтвердил, что это я.

«Только что звонил человек по имени Бейкер и просил вас немедленно приехать к дому номер двадцать три по Девятнадцатой улице».

Меня удивило и одновременно испугало это сообщение. Потому что не далее как сегодня утром я уже побывал по этому адресу, на квартире у Джейсона Дэвидсона. Уже выходя из кабинета, я увидел, как Грир опустился в кресло с трубкой в зубах и журналом «Уолл-стрит». С тех пор мы с ним ни разу не встречались, и лично я не считаю это такой уж большой потерей. А в те секунды мною овладел необъяснимый страх, вернее дурное предчувствие, которому никак не удавалось выкристаллизоваться в настоящий страх. Слишком уж невероятным казалось ужасное предположение, промелькнувшее у меня в голове.

Тут я прервал повествование мистера Грегсона:

– Бог мой, Джордж! Ведь не хотите же вы сказать, что мистер Дэвидсон умер?!

– Именно. Умер, – кивнул Джордж. – Я приехал туда почти одновременно со следователем. Согласно официальному заключению, смерть наступила от тромбоза коронарных сосудов. Он не дожил до своего двадцатитрехлетия шестнадцати дней.