Заклятие сатаны

Той ночью я не спал ни минуты. Я сидел вместе с Джо и ждал, что вот-вот полковник позвонит в дверь. А на следующий день каждый звонок казался мне внезапным и оглушительным, так что я вздрагивал и покрывался потом. Мне было худо точно так же, как первый раз в атаке под огнем врага.

Мы с Джо все рассказали управляющему, но он заявил, что это нам померещилось. И добавил:

— Смотрите не вздумайте болтать об этом, а не то через неделю в отеле ни одного постояльца не останется.

Гроб для полковника доставили следующей ночью. Мы вместе с управляющим и людьми гробовщика затащили его в лифт, он там поместился с трудом, свободного места не оставалось ни дюйма. Когда они занесли гроб в номер, а я остался снаружи, мне снова стало не по себе. Наконец дверь тихо открылась, и шестеро человек вынесли длинный гроб. Они пронесли его по коридору и установили перед дверью лифта. Управляющий посмотрел на меня.

— Нет, сэр, — заявил я, — этого я сделать не могу. Я не могу снова отвезти полковника вниз, я уже отвез его в полночь, так что с меня достаточно.

— Заносите! — громко и резко скомандовал управляющий гробовщикам, и те молча выполнили приказание. Управляющий зашел в кабину следом за ними и перед тем, как закрыть дверь, обратился ко мне: — Моул, сегодня вы работали у нас лифтером последний день. И это меня огорчает…

Так и вышло. После того, что случилось, я не смог бы оставаться в «Эмпайр-отеле», даже если бы мне удвоили жалованье. Одновременно со мной уволился и привратник.

Эдвард МИТЧЕЛЛ

НЕОБЫКНОВЕННАЯ СВАДЬБА

I

Не так давно в Соединенных Штатах побывал профессор Дэниэл Дин Муди из Эдинбурга, широко известный не только как высокоученый психолог, но и как непредвзятый и наблюдательный исследователь феномена, который иногда называют спиритизмом. Он стал гостем доктора Томаса Фуллертона в его великолепном доме в Бостоне, на Маунт-Вернон-стрит.

Однажды вечером, когда в гостиной, кроме хозяина и шотландского гостя, собрались доктор Кертис с медицинского факультета Бостонского университета, преподобный доктор Амос Катлер из церкви на Линд-стрит, мистер Магнус из Вест-Ньютона, три леди и один писатель, разговор зашел о проблемах оккультного характера.

— Некогда в Абердине, — сказал профессор Муди, — жила медиум по имени Дженни Мак-Гро, женщина невысокого ума, но выдающейся психической силы. Двести лет назад вы, добропорядочные жители Бостона, повесили бы Дженни за колдовство. Я сам наблюдал в ее жилище эффект материализации, который при всем желании не мог бы списать на мошенничество или галлюцинацию. Я сам видел, как передо мной возникали различные фигуры, сначала повисая клубящимся туманом в воздухе, а затем медленно приобретая вполне отчетливые очертания. Причем исходили эти фигуры на моих глазах не из какого-нибудь шкафа или фальшивого чулана, а непосредственно из тела самой Дженни. Что это был не вульгарный фокус, готов поручиться своей научной репутацией. Как-то ночью откуда-то из груди Дженни Мак-Гро появился, например, сам Платон, точнее, наверно, его фантом, то есть эйдолон. Мы с ним беседовали целых пятнадцать минут, обсуждая идеи дуализма. Все это время медиум оставалась в трансе.

Доктор Фуллертон и его жена обменялись многозначительными взглядами. Гость заметил это и произнес:

— Вы мне не верите? Неудивительно!

— Нет-нет, что вы, — возразил доктор Фуллертон. — Вы, несомненно, объективный исследователь, и ваше свидетельство заслуживает всяческого уважения. Однако что случилось с Дженни Мак-Гро впоследствии?

— Знаете ли, она была туповатой и малопривлекательной молодой женщиной, которая едва ли заслуживала звания разумного существа. Ее совершенно не интересовали такие необычные проявления ее психики. Более того, они ей, очевидно, до смерти надоели, так что в конце концов она, по-видимому, покинула Шотландию. Так сказать сбежала даже не столько от надоедливых призраков, сколько от еще более докучливых смертных, которые толпами валили в ее дом, мешая ей стирать, гладить и стряпать.

— Наша девушка-янки, — заметил мистер Магнус, — наверняка извлекла бы из своих способностей выгоду и сколотила себе приличное состояние.

— Видите ли, — произнес профессор Муди, — являясь, насколько мне известно, единственным медиумом в мире, способным осуществлять материализацию при свете дня и в любой обстановке, Дженни, как и все шотландские женщины, была очень расчетлива и бережлива. Однако ей не хватило ума, чтобы воспользоваться такой удачей. Ей не раз советовали выступить перед публикой. Но шотландцы не слушают советов. Не знаю, где она теперь…

Доктор Фуллертон снова бросил взгляд на жену. Миссис Фуллертон встала и коснулась звонка.

Вскоре дверь отворилась и в комнате появилась грузная рыжеволосая служанка, которая изобразила неуклюжий реверанс.

— Звонили, мэм? — спросила она.

— Дженни, — произнесла миссис Фуллертон, — у нас в гостях твой старый знакомый из Шотландии.