Заклятие сатаны

Что-то — Бог знает что! — тревожило меня, такое смутное и такое знакомое, такое ускользающее и такое будоражащее. И теперь, когда я без особого интереса взглянул на сидящего рядом со мной, мне в душу, совершенно беспричинно, закралось дурное предчувствие, смешанное со страстным желанием во всем разобраться, и я глубоко вздохнул и вновь тревожно повернулся лицом к угасающему закату.

Мне показалось, что мой вздох повторился, как эхо, но не обратил на это внимания. Потом я снова вздохнул и уронил погасшую сигарету на гравий к своим ногам.

— Вы что-то сказали мне? — произнес кто-то тихим голосом так близко, что я вздрогнул и резко развернулся к говорящему.

— Нет, — помолчав, ответил я.

Это была женщина. Я не различал ее лица, но заметил на одном из пальцев ее сцепленных рук, бессильно лежащих на коленях, блеск огромного бриллианта. И тут же узнал ее. Не нужно было разглядывать поношенное черное платье и мертвенно-бледное лицо, светлым пятном выделявшееся в полумраке, чтобы понять: именно ее я нарисовал у себя в блокноте.

— Вы… Вы не против, если я поговорю с вами? — робко спросила она.

Меня тронула безнадежная тоска в ее голосе, и я ответил:

— Нет, конечно, нет. Могу я что-нибудь сделать для вас?

— Да, — сказала она, немного приободрившись. — Если только… Если захотите.

— Если это в моих силах, — весело проговорил я. — И что это? Немного денег?

— Нет, совсем нет, — возразила она, вздрогнув и отодвинувшись.

Слегка удивленный, я извинился и вынул руку из кармана, где лежали мелкие монеты.

— Я всего лишь… Я только хочу, чтобы вы взяли это, — она вынула из выреза платья и протянула мне тонкий пакет. — Здесь два письма…

Меня это изумило.

— Я?

— Да… Если вы не против…

— И что я должен с ними сделать? — недоверчиво уточнил я.

— Этого я не могу вам сказать. Я только знаю, что должна передать их вам. Так вы их возьмете?

— О да, я возьму их, — рассмеялся я. — Мне надо будет их прочесть? — добавил я и подумал: «Ловко придумано, чтобы выудить деньжат».

— Нет, — медленно произнесла она, — вам не надо их читать. Вам надо будет только передать их кое-кому.

— И кому же? Кому-нибудь?

— Нет, не кому-нибудь. Когда время придет, вы узнаете, кому их надо передать.

— Значит, мне придется хранить их, ожидая дальнейших указаний?

— Собственное сердце подскажет вам, — еле слышно вымолвила она.

Она продолжала держать пакет, и, чтобы ее успокоить, я взял его. Он был мокрый.

— Письма упали в море, — пояснила она. — Там была и фотография, отправленная вместе с ними, но от соленой воды она побелела. Вы не возражаете, если я попрошу вас еще кое о чем?

— Я? О нет, не возражаю.

— Тогда отдайте мне, пожалуйста, тот рисунок, где вы изобразили сегодня меня.

Я снова рассмеялся и спросил, как она об этом узнала.

— Я там похожа? — спросила она.

— Уверен, что очень похожи, — с чистой совестью ответил я.

— Так вы мне его дадите?

Отказ вертелся у меня на кончике языка, но потом я прикинул, что сделанных мною рисунков и без этого вполне хватит на целую полосу, так что я отдал ей набросок, кивнул на прощанье и встал. Она тоже поднялась со скамьи, бриллиант на пальце ярко сверкнул во тьме.

— Вы уверены, что ни в чем не нуждаетесь? — с ноткой добродушного сарказма спросил я.

— Вот! — прошептала она. — Слушайте! Вы слышите колокольный звон в монастыре?

Я вгляделся в непроглядную тьму.

— Нет здесь никакого колокольного звона, — уточнил я. — И уж тем более здесь нет монастырских колоколов. Мы в Нью-Йорке, мадмуазель… — я приметил ее французский акцент. — Мы с вами сейчас находимся в стране протестантов-янки, и колокола здесь совсем не такие приятные, как во Франции.

Я повернулся к ней, чтобы любезно попрощаться… Она исчезла.

Глава III

— Вы когда-нибудь рисовали трупы? — поинтересовался Джеймисон, когда на следующее утро я пришел к нему в кабинет с рисунками зоопарка на целую полосу.

— Нет, — угрюмо ответил я. — И не собираюсь.

— Давайте посмотрим вашу полосу по Центральному парку, — как обычно, мягко произнес Джеймисон.

Я выложил рисунки. С точки зрения искусства, ценности они не представляли, но Джеймисону, как мне стало ясно, понравились.

— Вы сумеете завершить их в первой половине дня? — озабоченно спросил он.

— Пожалуй, да, — устало согласился я. — Что-нибудь еще, мистер Джеймисон?

— Труп, — сказал он. — Мне нужен рисунок к завтрашнему дню… Законченный.

— Какой труп? — резко бросил я. Только кроткий взгляд Джеймисона заставил меня сдержать свое негодование.

Мы уставились друг на друга в упор. Джеймисон, слегка приподняв брови, провел ладонью по лбу.

— Мне он нужен как можно скорее, — почти ласково проговорил он.

Про себя я подумал: «Вот проклятый котяра! Еще и мурлычет». И произнес вслух:

— Где он, этот труп?