Заклятие сатаны

Перечитав какое-то время спустя фантазии писателей о будущем, нередко обнаруживаешь, что многие из них в той или иной мере претворились в жизнь, но волей-неволей испытываешь разочарование, ведь реальные изобретения оказались куда удивительнее. А Жюля Верна мы любим за то, что никакая атомная подлодка, даже оснащенная последними достижениями техники, никогда не превзойдет «Наутилус», да и фантастический летательный аппарат Робура-Завоевателя с его многочисленными винтами оставит далеко позади любой дирижабль или аэробус.

Есть еще один повод любить Верна (и благодарить за него надо не только автора, но и издателя) – иллюстрирующие его романы гравюры. Мы, преданные поклонники Сальгари, всегда будем с ностальгией вспоминать чудесные иллюстрации делла Валле, Гамбы и Амато, но они были ближе к живописи, скажем к черно-белому Айецу или (чувствую, этого мне не простят) Рафаэлю. Зато таинственные, волнующие гравюры из книг Верна хочется разглядеть во всех подробностях, вооружившись лупой.

Вот капитан Немо стоит у иллюминатора «Наутилуса» и смотрит на гигантского спрута, летающий корабль Робура ощерился высокотехнологичными мачтами, воздушный шар терпит крушение рядом с Таинственным островом (“– Мы поднимаемся? – Нет! Напротив! Мы опускаемся! – Хуже того, мистер Сайрес: мы падаем!»[538]), огромный снаряд летит на Луну, путешественники попадают в пещеры в центре Земли… Сцены эти проступают на темном фоне, тонкие черные штрихи перемежаются белесыми пустотами, здешняя вселенная, лишенная красок, распадается на царапины, прожилки, ослепительные в своей нетронутости проблески. Таким мир может воспринимать животное, чья сетчатка устроена совсем иначе, например бык, собака или ящерица, таким мир видится ночью через узкие щели ставен – сумрачный, словно подводное царство. Даже бескрайнее небо выглядит так же: гравер процарапывает его резцом, выскабливает, и солнечные лучи проступают лишь там, где образовалось углубление или поверхность осталась выпуклой.

Как быть, если антикварные издания издательства Hetzel не по карману, а современные не греют душу? Зайдите на сайт Цви Харьеля http://jv.gilead.org.il/, где опубликованы все связанные с Верном новости, календарь посвященных ему мероприятий, полная библиография, антология эссе, фотографии трехсот четырех почтовых марок, выпущенных в разных странах в честь нашего героя, переводы на иврит (господин Цви – настоящий израильтянин, и на сайте есть трогательное посвящение его сыну, умершему в девятнадцать лет). Главная драгоценность – Virtual Library, где собраны полные тексты романов Жюля Верна на разных языках, а в случае с оригинальными французскими изданиями еще и все гравюры, которые можно сохранить себе на компьютер и разглядывать в мельчайших деталях: чем сильнее вы увеличите изображение, тем большее получите удовольствие.

2005

Пространство в форме штопора

Кто-нибудь может меня пожурить, что нельзя писать рецензию на книгу, которая опубликована с твоим предисловием. Рецензия должна быть объективной и чуждой личных интересов, однако «Картонки Минервы» по определению отражают субъективные интересы и пристрастия. Если я написал предисловие, значит, книга мне понравилась, поэтому я и решил о ней рассказать. Речь идет о работе Ренато Джованноли «Элементарно, Витгенштейн!» (Medusa, 2007)[539], и за озорным названием скрывается глубокий и обстоятельный текст.

Джованноли – автор (в том числе) «Науки в научной фантастике» (Bompiani, 2001)[540], одной из самых увлекательных околонаучных книг, где собраны и классифицированы самые распространенные идеи из наиболее популярных научно-фантастических романов (законы робототехники, повадки инопланетян и мутантов, гиперпространство и четвертое измерение, путешествия во времени и временные парадоксы, параллельные вселенные и так далее). Между идеями нет ни малейшего противоречия, кажется, что они части одной системы, по своей однородности и логичности близкой к науке. Что не так уж противоречит истине, ведь все авторы научно-фантастических романов читают друг друга, какие-то темы переходят из книги в книгу, так что постепенно формируется своеобразный канон, существующий параллельно с официальной наукой. Опять же, фантазия сочинителей никогда не вступает в конфликт с научным знанием, наоборот, именно наука становится отправной точкой для самых невероятных решений. Наконец, часть предложенных научной фантастикой идей (начиная с Жюля Верна) была претворена в жизнь и принята наукой.