Заклятые любовники

В той самой малой гостиной досталось диванной подушечке: я от души поколотила ее кулаками, а теперь то и дело запускала в нее ногти, как довольная кошка. Проблема заключалась только в том, что довольной меня назвать было нельзя. Звук, напоминающий треск поленьев в камине, сейчас раздражал, но я не могла заставить себя остановиться: царапала гобеленовую ткань и прислушивалась к тому, что доносилось из коридора. А из коридора ничего не доносилось.

Да что ж со мной такое творится-то?!

Прошло полчаса, пока Винсент беззвучно появился в комнате: наверняка воспользовался магией, чтобы никто не заметил его присутствия. Он плотно закрыл за собой двери, и набросил полог. Теперь нас точно никто не услышит, любой пройдет мимо, и даже не поймет, почему.

— О чем вы хотели поговорить?

К моему разочарованию, он подошел к камину и облокотился о полку. Скользнувший по моей фигуре и лицу взгляд обжег, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Де Мортен же почему-то не спешил заключить меня в объятия.

— Для начала про бал, — я швырнула многострадальную подушку в угол, поднялась и подошла к нему. — Спасибо, что пригласили лично.

Винсент прищурился.

— Я собирался говорить с вами об этом.

— Завтра, в малой гостиной? Ваша матушка вас опередила.

— Это ее праздник, и она может приглашать любого, кого ей заблагорассудится.

Я с трудом подавила желание спросить про леди Уитмор, а заодно и кому из них заблагорассудилось пригласить ее.

— Замечательно.

Обида жгла сердце и мешала мыслить здраво. С одной стороны, хотелось его обнять, с другой — развернуться и уйти. Так и я поступила: повернулась на каблуках и направилась к двери.

Винсент догнал меня раньше, чем я успела коснуться дверной ручки. Обнял сзади и крепко прижал к груди, но я была слишком рассержена, чтобы таять в его теплых и таких желанных объятиях. Вырываться не позволила только гордость, поэтому я застыла гордой статуей.

— Луиза, вы злитесь, потому что не хотите идти на бал, быть рядом со мной, танцевать и веселиться? Или потому что хотите, но боитесь?

Может потому, что я хотела услышать что-то вроде: «Луиза, вы согласитесь пойти со мной на бал?» — И все это когда меня держат за руки и смотрят в глаза, спрашивая о моем желании. А не о том, что и так само собой разумеется.

— Потому что вы всегда решаете за меня! — огрызнулась я неожиданно плаксивым голосом. Ой, мамочки! Вроде зелье писклявости не пила, на истерики и слезливость никогда не жаловалась. От злости на себя я скрипнула зубами и закусила губу. Вот пусть что хочет делает, не буду с ним больше говорить. Не буду и все!

— Дело только в этом? — Винсент осторожно повернул меня к себе лицом. Теперь этот вредный мужчина улыбался так, словно услышал крайне неприличный, но смешной анекдот. — Вы пойдете на бал со мной?

Де Мортен нежно погладил мою щеку, но я дала себе обещание молчать, и молчала. Секунд пять.

— Может быть.

— Может быть?

— У меня нет платья.

— Завтра приедет портниха.

Я вздохнула. Почему я не могу просто отправиться в Лигенбург? Как все нормальные женщины заказать себе платье… Хотя нормальные женщины заказали себя платья месяц назад, сейчас близятся праздники. В порядке очереди моя портниха успеет пошить только оборочки и бантик. Может быть, два.

— Соглашайтесь, — вкрадчивым голосом искусителя настаивал Винсент. Его пальцы скользнули на мой затылок, успокаивающе погладили шею, а взгляд опустился на мои губы. — Без вас праздник будет невыносимо скучным.

Какая жалость, что нельзя уехать на побережье или к горячим источникам, и устроить собственные танцы в просторной спальне какого-нибудь уединенного домика.

— Повторите, — я подалась вперед и прошептала ему в губы, — мне нравится это слышать.

— А что вам нравится еще?

Винсент не дал мне ответить, впился в губы жарким поцелуем, крепче прижимая к себе. Он терзал мой рот, словно не мог насытиться, так, что ласка сменялась болью, и снова нежностью. Я отвечала жадно и неистово, зарывалась пальцами в волосы де Мортена, стискивала его сильные плечи.

Луиза, если мы сейчас не остановимся, я уже не смогу вас отпустить. — Голос Винсента звучал хрипло.

Он сам понимал, о чем говорит? Видимо, нет, потому что уже покрывал поцелуями мою шею, а потом развернул и подтолкнул к стене. Если бы он попытался меня отпустить, я бы его придушила, честное слово! Внутри полыхал пожар, не просто пожар — настоящая огненная буря, низ живота сводило желанием. Я чуть ли не содрала с себя верх платья, когда почувствовала щелчок последней застежки. Что-то жалобно треснуло, но мне было не до нежности с одеждой. Я всхлипнула, когда де Мортен ладонями накрыл мои груди, лаская почти болезненно напряженные соски поверх тонкой нижней сорочки: сжимая, поглаживая, дразня.

Закусив губу, я уперлась руками в стену и прогнулась, пока он избавлял меня от нижних юбок, кринолина и корсета.

— Скучал по вам. Безумно, — прошептал Винсент, поглаживая мой живот и бедра. Стон сорвался, когда его ладонь скользнула ниже. Ласка обожгла, а колени задрожали от откровенных прикосновений. — И все время скучаю, когда вы не со мной.