Заклятые любовники

Мы загадочно молчали, пока не принесли заказ. Официант поставил перед Винсентом ростбиф с жареными овощами и пудингом, передо мной – огромное блюдо, на котором лежали крохотные темные ракушки, залитые каким-то светлым соусом с зеленью. Рядом он положил приспособление, отдаленно напоминающее пыточный инструмент, и крохотную двузубую вилочку.

– Что это? – спросила я, глядя на официанта, который застыл с перекинутым через одну руку полотенцем и бутылкой вина в другой.

– То, что вы заказали.

– А что я заказала?

– Виноградные улитки под сливочным соусом. Новинка сезона, веяние вэлейской кухни, миледи, – официант явно гордился, сообщая мне об этом. – Только-только появляются, но у нас их отлично готовят. Замечательный выбор.

Пока нам разливали вино, я задумчиво смотрела на Винсента, пытаясь представить, как и что мне предстоит есть.

– Щипцы для того, чтобы держать раковину, а вилка – чтобы доставать улитку, – подсказал де Мортен. – Странно, что вы не пробовали их в Вэлее.

Я смутно помнила, что что-то такое мне действительно предлагали в одном из дорогих ресторанов, но я отказалась. Потому что мне показалось диким есть милые создания с усиками.

– Я знаю, для чего они, – из чистого упрямства возразила я. Хотя этот прибор по-прежнему напоминал мне что-то, что в моем представлении используют подручные Фрая на своих допросах. А еще у них на усиках глаза. У улиток, не у подручных Фрая.

Мне как-то расхотелось есть, я покосилась на тарелку, мило улыбнулась.

– Знаете, лучше оставлю их вам. Я правда не голодна.

Уголки губ Винсента подрагивали в тщетной попытке скрыть улыбку.

– Ешьте. Этим улиткам уже не помочь, а так их жертва хотя бы не будет напрасной.

– Вы жестокий человек.

– Но вы знаете, что я прав. Снова.

Я вздохнула и подтянула блюдо поближе. Надеюсь, потом меня не станет мучить совесть. Впрочем, сейчас меня больше всего мучила мысль, как бы съесть их так, чтобы они не вылетели прямиком из щипцов и не угодили в глубокое вечернее декольте яркой даме в зеленых шелках, которая, как назло, развернулась им прямо к Винсенту. Ладно, позориться так позориться!

Обошлось. Я съела всех пострадавших улиток, которые оказались весьма недурны в своем сливочном соусе, мысленно попросила у них прощения и пообещала себе, что никогда больше не буду тыкать в меню пальцем. Мы с Винсентом даже мило побеседовали о винах и о том, как и с чем они сочетаются, временами я ловила на себе его пристальный взгляд, словно он хотел вернуться к разговору, прерванному до начала ужина, но я к нему не хотела возвращаться. Ни за что! Это значило бы, что мне придется думать о своих чувствах к нему, а я к такому не готова. Вот совсем. Хотя бы потому, что у нас просто нет будущего.

Когда мы закончили ужин, поезд остановился. Винсент предложил провести меня обратно в купе и немного прогуляться. Видимо, он с куда большим удовольствием пригласил бы к себе, но, к счастью, правила приличия никто не отменял. К счастью ли? Я была уже не так уверена, что смогу выдержать его близость и не оступиться.

Винсент наблюдал за мной, и мне хотелось думать, что он мной любуется. Холод зимней ночи не располагал к долгим прогулкам, да и остановка была не столь долгой, но по перрону мы бродили медленно, словно не хотели расставаться. Только гудок паровоза заставил нас ускорить шаг. Де Мортен прижался губами к моим пальцам и согрел их дыханием.

– Доброй ночи.

Мне не хотелось уходить, но и стоять на перроне мы просто так не могли: проводник, застывший рядом, переминался с ноги на ногу и явно выражал обеспокоенность по поводу того, что мы все еще не заняли свои места.

– Доброй ночи. – Я улыбнулась, а он помог мне подняться.

Только оказавшись в купе, я вспомнила про миссис Эпплгейт. Она с непроницаемым выражением лица доедала пирог, в кружке дымился чай. Какое-то время мы сидели молча, на сей раз поменявшись местами: я порывалась читать под светильником, она смотрела в темноту на проносящиеся мимо пейзажи. Я не могла выкинуть из головы то, что произошло в ресторане. Бумаги на дом лежали под моей накидкой и только чудом не прожгли в ней дыру. Закладная на дом, подумать только. Дом, в который я смогу вернуться, когда пожелаю. Если…

Я разглядывала крохотную спираль змеи на ладони. У нас с Винсентом не было близости почти неделю, мы даже жили с ним не вместе. По моим расчетам она должна была как минимум обвивать локоть, а то и к плечу подбираться. Что же с ней творится? И что творится с нами?!

Я впервые ночевала в поезде, потому даже не надеялась заснуть. Как ни странно, под мерный стук колес меня сморило быстро. Я сама не заметила, как провалилась в сон, а проснулась от того, что вагон сильно дернуло во время остановки. Не желая открывать глаза, повернулась на другой бок, уютно зарываясь лицом в подушку, но тут по комнате будто порыв ветра пронесся. Колючего, обжигающего. Злого. Ветру было взяться неоткуда, но это ощущение шло изнутри.