Заклятые супруги. Темный рассвет

Лодки уже превратились в едва различимые полосочки на воде, а после и вовсе скрылись за поворотом канала. Мы с Софи вместе вернулись в дом, и я тихо прикрыла дверь. Оставляя на прогретой высоким весенним солнцем улице частичку теплых и дорогих сердцу воспоминаний. Воспоминаний, которые всегда будут со мной.

42

Мысли про Ивара не шли из головы, как я ни пыталась их прогнать. Поэтому после обеда я усадила Софи делать уроки, а сама вышла из дома. Решила прогуляться, а заодно проверить свои подозрения. Если бы голова у меня не была настолько забита мыслями о ребенке, о том, как удержать свою силу и как рассказать обо всем Анри. Если бы только я не терзалась отчаянными и в те дни бесполезными попытками помириться с дочерью, наверное, я бы задумалась об этом сразу. Но все, что мне оставалось сейчас – встретиться с Иваром и спросить его обо всем. Прямо.

Поэтому сначала я наняла лодку до центра. Потом – до северной Лации. И только после этого села к очередному лодочнику и попросила отвезти меня на причал: тот самый, с которого впервые ступила в город, где прошло детство мужа. Билеты на паром можно было взять в здании, располагавшемся в небольшом домике в конце улицы. До него приходилось идти пешком по весьма хлипким мосткам: вода неожиданно прибыла, и такие мостки раскинулись на многих улицах Лации. Впрочем, как мне рассказал улыбчивый лодочник, это ерунда.

– В один год, синьора, вода поднялась так, что из окошек можно было руки мыть.

Очевидно, у меня было говорящее выражение лица, потому что лодочник широко улыбнулся, обнажая ровные белые зубы.

– Ага. И держалось это недели полторы.

– Как же вы ходили? – спросила удивленно.

– Да так и ходили. Вот в таких сапогах, – он показал себе рукой по бедро.

Представила, что мне тоже придется обзавестись такими сапогами, и как-то разом поплохело. Особенно если сочетать их с кринолином, панталонами, пышной юбкой и ожиданием малыша. Анри что-то похожее рассказывал, но тогда я не придала этому значения.

Расплатившись с лодочником, вышла на камень, а потом ступила на мостки. Вода под ними колыхалась совсем близко, почти касаясь деревянных перекладин. Тем не менее я прошла в домик, где толпился народ: паромная переправа пользовалась спросом. Пришлось даже присесть на потертый стульчик и сделать вид, что скучаю. А потом подойти к окну, выходящему на другую сторону.

Здесь камень был повыше, поэтому обходились без мостков, но вода все равно затекала на улицу. Не успевала высыхать даже под горячим солнцем, из-за чего создавалось ощущение, что недавно прошел сильный дождь. Сначала не заметила ничего интересного: только ругань мужчин в видавшей виды одежде. А потом все-таки увидела Раджека, он вынырнул из тени ближайшей арки, чтобы обойти дом.

Выждав время, вышла.

Ивар устроился под навесом у грузового причала, где всегда царит суета. Неподалеку располагались склады, поэтому крепкие маэлонцы постоянно таскали ящики. Кто-то просто отдыхал, вытянувшись на скамейках или на настиле, поперек досок, в перерывах между работой. По-хорошему, я не должна была его заметить, и не заметила бы, если бы не высматривала. А когда он понял, что попался, было уже поздно. Для него, да и для меня тоже. Чем бы это для нас ни кончилось, оно произойдет сейчас.

Решительным шагом направилась к нему, подгоняемая желанием быстрее со всем этим покончить.

– Вы за мной не присматриваете. Вы за мной следите, – решила, что неплохо обойдусь и без приветствий. – Или лучше будет сказать, за нами?

– Это не настолько разные понятия, Тереза.

– Для меня разные, – сухо сказала я. – Рассказывайте.

– Прямо здесь? Может, хотя бы пройдемся?

По-весеннему высокое солнце вниз двигалось медленно, поэтому смотреть на Ивара было тяжело. Его фигура казалась темной, особенно на фоне купающегося в воде яркого света.

– Прямо здесь.

Я не собиралась идти с ним куда бы то ни было, пока не услышу правду. Ну, или то, что он захочет за нее выдать. Наверное, пора мне прощаться с остатками своей наивности. Доверять можно только Анри. И себе самой.

– Вы, сильнейший некромаг, не хотите уединиться со мной для откровенного разговора?

Это была улыбка Ивара: того Ивара, которого я знала. И которого считала другом. Но знала ли я его? Не уверена.

– Не хочу причинить вам вред.

– Даже так?

Вот теперь он перестал улыбаться: сначала – глаза, потом – губы.

– Даже так. Это моя семья, Ивар. И за своих близких я сверну шею даже вам, если потребуется.

– Не сомневаюсь, – он вздохнул. – Что ж, тогда… пойдемте хотя бы к поручням.

Вода плескалась, рассыпая сотни искр и бликов. Отсюда были видны улицы, уходящие в бескрайнее море. Обман, который легко распознать, если видел карту Лации. С высоты она напоминает растекшуюся кляксу, которую частично съела бумага. Жаль, что нельзя так же просто понять, когда тебе лжет тот, кого ты считала близким другом.

– Не знаю, с чего начать, – признался он.

– Начните с чего-нибудь.