Заклятые супруги. Темный рассвет

И снова сплошной поток воспоминаний, перемежающихся междометиями и восхищенными вздохами с небольшими перерывами на еду и ответы супругов Фьоренчелли. Эта женщина говорила столько, что я удивлялась, как она до сих пор не охрипла и не набила на языке мозоль. Слова в ней никогда не заканчивались, равно как и улыбки, порхание рук и вопросы, не полить ли Софи вафли карамельным соусом. Дочь ей разве что в рот не заглядывала, из чего я сделала неутешительный вывод: пока нас не было, Франческа времени не теряла. Интересно, каждый день наведывалась в гости?..

– Дорогая, разве ты сама не была в Тритте? – Лорена слегка подалась вперед.

Та почему-то резко покраснела.

– Да, мы ездили с Адрианой. Ее муж держит цветочную лавку, где я работаю.

– И с ее братом, если ничего не путаю? Такой милый молодой человек…

А вот это уже интересно. Что там за милый молодой человек?

Я вперила в синьорину Розатти цепкий взгляд, которому мог бы позавидовать даже Винсент.

– Но я почти ничего не успела посмотреть, – затараторила Франческа. – Мы пробежались по магазинам – глядели, какие букеты модны в столице. Вы же знаете, тетушка Ло… в том, что касается моды, всегда надо быть на шаг впереди остальных.

– Цветочная лавка Розарио лучшая в Лации, – махнул рукой Энцо.

Интересно, они все тут друг друга знают?

– Ох, он же выкупил весь второй этаж… жильцы сейчас съезжают, а после ремонта там будет магазин живых цветов.

– Что насчет брата синьорины Адрианы? – невинно поинтересовалась я. – Он, наверное, частенько наведывается в лавку, чтобы… помочь семейному делу.

Франческа наградила меня злым взглядом, я ответила милой улыбкой.

Ну не только же ей играть нечестно.

– Анри, ты будешь в этом году отмечать рожденье? – синьорина Розатти дотянулась до творожного рогалика и как бы невзначай облизнула губы. – Так давно мы в последний раз собирались все вместе…

При этом она наклонила голову так, что один из локонов скользнул ей аккурат в декольте.

Ах, так?

– У нас разница в несколько дней, – я опередила мужа, ласково погладила его по плечу. – Будем отмечать вместе. Дома. С семьей.

На последнем слове я сделала ударение.

– А мне на рожденье Франческа подарила настоящий кукольный дом! Только его надо забрать из магазина. И торт испекла! Во-от такой!

Звенящий радостью голос Софи заставили меня вздрогнуть и замереть. Я смотрела на разведенные руки, изображающие величину торта и даже не моргала. Муж медленно повернулся ко мне. Под его взглядом захотелось провалиться на месте. Точно так же, как под недоумевающими взглядами супругов Фьоренчелли. Хотя дело было вовсе не в них, по коже пробежал озноб.

– Солнышко, мы же договаривались, что это будет наша маленькая тайна, – негромко прошептала Франческа. – Пока я не переговорю с твоим отцом.

– Ой.

Дочь покраснела, Франческа же выглядела смущенной. Хотя в глазах ее мелькнуло злое удовлетворение.

А я вдруг с ужасом поняла, что вчера у Софи и правда был день рождения. О котором мы с Анри просто забыли.

31

Пока мы плыли и шли домой, меня мучила только одна мысль – почему я сразу не выкинула Франческу через окно прямо в воду, или хотя бы не спустила с лестницы, как того журналиста. Пожалуй, это серьезно осложнило бы отношения с супругами Фьоренчелли, но оно того стоило. Стоило, чтобы раз и навсегда вышвырнуть эту дрянь из нашей жизни. Сейчас же я могла только швырнуть брошь через всю спальню, что и сделала.

В доме царила страшная тишина. И так хотелось на миг представить, что ничего не было. Ни этого ужасного скандала, когда Лорена высказала нам, что мы завели ребенка, а не собаку. Ни смазливой физиономии Франчески и ее причитаний: ах, я так сожалею!

Но оно было, и оно кипело во мне. Бурлило все это время, что выслушивала претензии Лорены, нытье этой дряни и ловила сочувственные взгляды Энцо и напуганные – притихшей Софи. До сих пор в ушах звучал жесткий голос Анри, который говорил, что со своей семьей способен разобраться сам и возмущенное: «Как можно про рожденье дочери забыть?» Даже синьору Фьоренчелли не удалось утихомирить жену, продолжалось это до той минуты, пока Софи не выбежала в центр комнаты и не закричала: «Хватит!» Лицо ее было залито слезами, и я, до этой минуты хранившая ледяное молчание, подхватила дочь под руку и увела. На этом мы распрощались. Причем я с явным намерением больше никогда в их дом не возвращаться.

Хлопнула дверь. Анри поднял брошь и шагнул ко мне – он как раз вернулся из ванной.

– Я не хочу больше видеть эту дрянь, – прошипела я. – Никогда. Никогда больше рядом с нашей дочерью. Если увижу ее еще раз рядом с Софи – мало ей не покажется. Так ей и передай.

Всю дорогу Софи молчала, а едва мы переступили порог, убежала к себе. Когда мы попытались войти и поговорить, накрылась одеялом с головой и закричала, чтобы ее оставили в покое.

– Тереза, хватит.