Заклятые враги (СИ)

— Вот потому, что дурак, и соглашаешься, — фыркнула она, включая в себе ту уснувшую на несколько дней капризную принцессу. — И вообще, разве вот так положено относиться к венценосным особам?

Эльм содрогнулся. Когда-то он сам был почти наследным принцем, а после Эррока завоевала Ламаду, и всё рухнуло, словно карточный домик. Но он был хотя бы герцогом до того момента, как появился глупый, никому не нужный, кроме королевы Лиары, закон.

Конечно же, он не имел бы юридической силы, имей Эльм супругу, сестру или мать, но ни на одну представительницу женского пола в семье ему не повезло, потому и Ламада ускакала к королеве.

Но сейчас, судя по кашлю, срочной проблемой было отнюдь не это.

— Знать бы, почему я собираюсь с тобой возиться, — наконец-то протянул он, выглядывая на улицу — без костра им долго не протянуть.

— Потому что без меня тебя поймают и казнят, — с уверенностью заявила Эрла. — Поэтому можешь даже не ворчать, ничего у тебя не выйдет. Либо благосклонность короля Дарнаэла за то, что привёл меня живой и здоровой, либо голова на плахе.

Эльм покачал головой.

Куда и делась вредность в его характере? Эрла понятия не имела, стоит ли верить такому человеку на слово…

Но ни у него, ни у неё не было особого выбора.

***

Если она прежде могла подумать о том, что способна быстро выздороветь, то должна была благодарствовать за это прелестных целительниц матери. Вот уже второй день они торчали в проклятой пещере, и за это время здоровье Эрлы не поправилось, а состояние лишь успешно катилось по наклонной, естественно, по законам природы, вниз.

Плохое самочувствие сменилось странным жжением в лёгких, последнее уступило долгому, странному приступу кашля, а после как-то быстро приутихло, смешалось с собственным дурным характером, и Эрла почти смирилась с тем, что из пут простуды не выберется и вовсе.

Эльм притащил довольно много хвороста — и теперь что-то готовил. Девушка могла бы ему помочь, но сегодня была очередь мужчины; они как-то неуверенно разделили обязанности между собой, признавая, что союзники, даже на добровольных началах, должны как-то разделить дела.

Эрла готовила ужасно, но всё остальное получалось у неё ещё хуже, поэтому Марсану оставалось либо иногда терпеть прогорклую кашу и трястись в плохо закреплённом седле, либо делать всё самому.

Нельзя сказать, что ему нравился хотя бы один из этих вариантов.

— Всё равно не понимаю, — со вздохом промолвил он, — почему я тебя терплю. Разошлись бы, и точка.

— Я предлагаю тебе политическое убежище, — сухо, деловито отозвалась Эрла, может быть, даже со слишком резким недовольством, которое не особо-то и вписывалось в её нынешнее положение беспомощной принцесски. Так или иначе, спорить с Марсаном не хотелось — только периодически.

Нет, всё то, что между ними происходило, всё-таки не было лишено той самой отвратительной логики, что периодически так сильно пугала Эрлу собственной ярой определённостью.

Снаружи послышался треск. Эльм не обратил на него никакого внимания, будто бы и ждал чего-то подобного, а очень зря — через мгновение в узкую даже для двоих пещеру ввалилась, считай, целая шайка.

…Эрла как-то отстранённо подумала, что с разбойниками, даже с такой кучей — сколько их, семеро? — можно договориться быстрее, чем с Эльмом. И, может быть, накормят её тоже получше, и головой охотнее рискнут, потому что деньги короля Дарнаэла будут греть им душу больше, чем какое-то политическое убежище, по предопределению довольно шаткое.

В любом случае, она могла выкрутиться.

Пёстрая толпа не понравилась с первого взгляда. Странные какие-то, дёрганные, с отдалённой страстью к ненависти и попытками убивать людей, довольно оборванные, но в тот же момент слишком яркие для того, чтобы быть простыми разбойниками.

А потом вспомнила о том, где их видела в последний раз — когда экс-короля маленького царства, считай, точки на карте, приволочил вот этот главарь в столицу. Презренные, как и все мужчины, но, в отличие от того правителя, их отпустили, ещё и денег досыпали — нет, королева Лиара не пользовалась их услугами, но вот они с радостью принимали обещанную награду.

Того человека повесили.

Публично.

Эльм, вероятно, тоже узнал, но его спокойствие не пошатнулось. Он поднялся на ноги, выпрямился и пристально посмотрел на незваных гостей, будто бы планировал сказать что-то, но вот умолк.

Светлые волосы оказались выгодно длинными — скрывали и колющие зелёные глаза, и острые скулы, и даже характерные брови, разлетевшиеся в стороны, словно подчёркивающие неприятный коршуний — даже не орлиный, — взгляд.

Эрла отступила в тень пещеры. Ей ничего не будет, но королева — она ищет, и найдёт, а их семеро.

Эльм — один.

— Вам чего? — грубо, со странным горским говорком, свойственным Ламаде, спросил он. — Хэй, денег?

Главарь как-то странно покосился на него, будто бы пытаясь определить, кто это.