Заклятые враги

Она выдернула руку из его пальцев, словно отвечая резким отказом, но Эльм знал, что причина совершенно в другом. Причина куда важнее, чем любовь или отказ от неё. Эрла была умной. Эрле нельзя было отказать в сознательности.

Эрла отлично знала, что она делает.

И, самое главное, она отлично видела Шэ. И Мэллора. Видела, что происходит, что их берёзка пытается сделать.

Ну, и следовало помнить о том, что Лесничий ничего не знал о том, что жертвы до сих пор не планировали сдаваться.

— Я так понимаю, признание окончено? — в голосе мужчины вновь чувствовалось раздражение. — А теперь я должен…

Он всё-таки не был великим злодеем, которым так стандартно притворялся. Он был сумасшедшим. Сумасшедшие, конечно, совершают странные и непредсказуемые поступки, но у них есть одно преимущество — они не умеют думать.

Абсолютно.

Это может пойти на пользу, а может повернуть во вред.

А ведь Мэллор так отчаянно хотел воскресить собственную возлюбленную, что даже не заставил плющ повиноваться ему всё это время, и тот осел. Контроль над заклинанием ещё предстояло вернуть, но куда могут деться двое людей, что так влюблённо смотрят друг на друга?

Никуда, если они отключили головы.

…Заклинание с треском ударило ему в спину. Мэллора не отбросило, но, впрочем, он обернулся — посмотрел на Нэмиару, и тогда основная сила, безо всякого разочарования, рванулась на него.

Он вскинул руки в отчаянной попытке защититься, и у него получилось. Сила застыла в нескольких метрах от Лесничего, но она неумолимо подбиралась ближе.

От усилия все остальные заклинания рухнули. Это было ощутимо и весьма заметно, по крайней мере, по тому, как вёл себя плющ.

Он плавился и горел, превращался в пепел прямо на месте, будто бы не существовало ничего, что могло поддержать растение.

У него не было корней.

Но и Шэ переставала быть берёзой. Она вновь возвращалась в человеческое состояние, и зелень постепенно отходила в сторону, уступая светло-русым волосам.

Эльфийка держала удар достаточно хорошо. Она так и не опустила руки, старательно сдерживая мощь отвратительного мага и не позволяя ему дожать её, но было видно, что надолго девушки не хватит.

Эльм схватился за тот обрубок меча, что у него ещё был, и ринулся на Мэллора. Защитное заклинание, конечно, его не допускало, но сама суть была в другом. Надо было отвлечь — даже сейчас, чтобы разрушительная магия Нэмиары ринулась на Мэллора.

Сумасшедшие сильны.

— Эй! — оклик означал практически смерть, если Мэллор сыпанёт этим прямо в него, вот только Эльм понимал, что одному из них всё равно придётся погибнуть, дабы победить Лесничего.

Раз он уж Эрле высказал такую ерунду, то пусть умрёт сам, а не позволит девушке уйти на тот свет с горьким ощущением лжи.

Или сладким пониманием правды.

— В сторону! — вскричала Эрла. Эльм не обернулся, он уже знал, что сейчас будет. Это по мишеням она не могла попасть, но нынче вновь наступила опасность.

Воительница должна уметь сражаться. Но когда приходит момент опасности, она забывает о разуме и использует свой дар так, как велит сердце.

Руки.

Руки — сердце тут не имеет значения. Каждый раз задействовано только тело, а орган, перекачивающий кровь — это просто приставка от пророчиц, таких, как Нэмиара.

От дур, виновных в том, что с ними происходит.

Стрела прорезала сгустившийся воздух и впилась в спину Мэллора. Крови не было, но он зашипел от боли, и по плащу стекал зелёный сок, словно свидетельствуя о том, что не такой уж он и неуязвимый.

— Плющ! — закричала Эрла.

Эльм едва успел отпрыгнуть в сторону. На сей раз растение было без характерного блеска, явно не ядовитое, но всё равно опасное.

Он сумел схватить свой обрубок оружия настолько удобно, насколько это было возможно, и оглянулся. Без корня плющ не может жить, даже если его поддерживает магия Мэллора.

Эрла выпустила вторую стрелу. Та впилась в руку отвратительного мага, но не помогло. Он не потерял контроль.

Корень, корень, корень!

Эльм подозревал, что тот может быть где-то в карманах, но нет. Ведь плющ сбежал от Мэллора, когда пришла опасность, чтобы нападать сзади, значит, корень тоже где-то дальше.

Марсан рванулся туда, откуда примчался побег, пытавшийся его схватить. И увидел, что если он срочно не сделает что-то, что остановит растение, то им уж точно конец.

Отвратительные побеги ринулись к Эрле. Они стеной стояли у неё за спиной, собираясь спустя несколько мгновений обрушиться сплошной волной и разорвать на мелкие кусочки. А Нэмиара не устоит, разумеется.

Да и без Эрлы всё потеряет смысл. Принцесса Эрроканская — та, кого надо защитить в этой проклятой битве, чего бы им с Шэ не стоила эта кровавая и слишком странная победа.

Марсан не подумал, что он и сам поляжет. Он только ударил в очередной раз по росткам мечом, и плющ попытался уцепиться в него самого. Казалось, остался только один побег — и корень, от которого вновь отрывались новые ростки.

Они уже устремились к его горлу, когда вновь засвистела стрела, старательно перерезая нить побега, что рванулся к самому Эльму.