Заклятые враги

Дарнаэл знал, что это не так, но даже он сомневался, глядя на Антонио, в том, что чары могут быть подвластны мужчине.

— Ну, наверное, надо начать с источника, а потом… — Реза запнулась и посмотрела на Дарнаэла, справедливо считая себя тут единственным специалистом в плане магии.

Тьеррон коротко пожал плечами — он не питал лишних надежд относительно силы чар бедного, измученного Антонио. Моральных сил в юноше не больше, чем магических, а ведь именно они предопределяют исход дела.

— Нет, — упрямо покачал головой король. — Сначала Кальтэн.

— Ваш стражник не может быть настолько…

Он прервал Резу коротким, уверенным жестом, будто бы напоминал ей о том, каково место молодой ведьмы в их отряде.

— Послушайте, милая моя, — он не смотрел на девушку, всё не мог оторвать взгляд от своего обратившегося в лёд друга, — королева Лиара, позволяя мне сюда уехать, не предполагала короля Элвьенты в качестве подчинённого юной, ничего не смыслящей в этой жизни девочки. Уж поверьте мне, если я нахожусь тут, то сам в праве решать, кто и что будет делать. В нём не хватит сил на всё. Пусть попробует сначала разобраться с Кальтэном, а если ощутит себя достаточно могучим, то тогда уж и возьмётся за всё остальное.

Антонио за всё это время не проронил ни единого слова. Он спешился, подошёл к статуе своего отца — пальцы осторожно скользнули по холодной льдистой поверхности. Было, наверное, страшно — он не чувствовал в себе и капли магии, а помочь…

Тут некому было помочь.

— Я не знаю, что следует сделать, — выдохнул он. — Я не… Я не помню всего этого на занятиях, я…

— Расколоть лёд и вдохнуть в него жизненную энергию, — Дарнаэл скривился. — Сначала расколи лёд. Маги делают это одновременно, но там есть трёхминутный зазор. Успеешь. Тебе придётся передохнуть.

Антонио покосился на него, но подчинился — положил ладонь на плечо своему отцу, представляя себе, как мелкие капельки воды стекают с его одежды, как постепенно всё это обращается обыкновенными потоками жидкости. И как отступает от него холод.

Реза возмущённо хмыкнула — она не понимала, откуда королю соседней державы, в которой магия существует в полулегальной форме, может знать такие подробности.

Разумеется, ему рассказала Лиара. Разумеется, потому, что ни Реза, ни Антонио не удосужились поискать в библиотеке хотя бы один способ снятия подобного рода проклятия. Конечно, они оба надеялись на то, что тут будут Моника и Мизель, и только Дарнаэл как-то каждый раз неуверенно качал головой, стоило только кому-то предположить присутствие молодых ведьм у места наложения проклятия.

…Лёд поддался. Антонио чувствовал нить чар собственной матери — он тянул её на себя, будто бы пытался вытащить на свободу хоть что-то, хоть какие-то знания. Вода медленно, но уверенно лилась ему под ноги — замерзала тут же, но это было не самой большой его проблемой.

Его отец уже не был покрыт сохраняющим его льдом, но и сердце его не билось. В нём не было ни капли жизненной силы, и Антонио знал, что должен вдохнуть её.

— Попытайся просто влить в него дыхание, — Дарнаэл нахмурился, внимательно глядя на молодого мага. — Никто, кроме тебя, не сможет этого сделать без вреда для его рассудка. Быстрее!

Три минуты — это всегда ничтожно мало. Три минуты — это лишь несколько ударов шпагой, несколько выстрелов из револьвера и бесконечно много смертей. За три минуты Дарнаэл Первый когда-то выпустил ненависть из скал и выстроил из неё континент.

За три минуты Антонио должен был вдохнуть силу в своего родного отца. Ведь в них — одна кровь. Ведь они связаны между собой. Они должны чувствовать друг друга.

Но в нём ничего не было. И сколько б Антонио ни пытался пробиться сквозь странную стену, он не мог — его бессилие рассыпалось мелкими кусочками и становилось просто следом какого-то глупого, бессмысленного происшествия.

Он чувствовал холод.

Это было уже не проклятье. Конечно, от Тэзры не осталось и капли, она ушла вместе со льдом. Но сердце Кальтэна не билось, и с места он так и не сдвинулся, будто бы окаменел.

— Я не могу, — Антонио убрал руку с его плеча. — Я не могу…

— Пробуй! — в голосе Тьеррона чувствовались стальные нотки. Он смотрел на юношу, будто бы отчаянно пытался заставить его что-то сделать. — У тебя почти не осталось времени. Пробуй! Не зря ведь ты тратил силы на то, чтобы хотя бы его разморозить?

— Я не могу…

Дарнаэл лишь что-то прошипел сквозь зубы, рванулся вперёд и положил руку другу на плечо, словно поддерживая и провожая в последний путь.

Всколыхнулась магия. Сильная, но бесконтрольная, необученная, будто бы у могущественного, но слишком юного волшебника. Дарнаэл никогда не думал о том, что чары могут быть для него полезны. Никогда не ставил цели выучить их, научиться колдовать по-настоящему, так, чтобы заклинания ему и вправду поддавались, а не только зелёные кусты росли за спиной.

Но сейчас это не имело значения. Тонкую преграду сила сломила за несколько мгновений и, чужеродная, потекла по венам Кальтэна.