Заклинание для Хамелеона

Она тоже отказалась обманывать. Хотя у нее были принципы, отличные от принципов его родителей. Пожалуй, если бы у нее была достаточно веская причина, она могла бы и обмануть. Да, ее личность казалась цельной. Но она казалась такой потому, что ее не так уж сильно взволновало несчастье Бинка. Ее любовь не была достаточно глубокой. Она любила его за магический талант — она была уверена, что он есть у Бинка, как у сына столь талантливых родителей. Но стоило ей увидеть, что она ошибается, как чувства стали меркнуть. То есть Бинк-человек интересовал ее гораздо меньше, чем Бинк — обладатель магии.

Да и его любовь к ней оказалась не такой уж глубокой. Конечно, Сабрина была красавицей, но как личность — все же не столь оригинальной и индивидуально выраженной, как, к примеру, та же Дия. Дия ушла, потому что ее обидели, — и не изменила своему решению. Сабрина, скорее всего, поступила бы так же, но по другой причине. Дия не притворялась — она на самом деле была обижена. С Сабриной же это все было бы сложнее — во всяком случае, театральнее, искуснее; потому что у нее было меньше эмоций. Да, Сабрину больше заботила внешняя сторона, эффект.

Это обстоятельство снова напомнило Бинку о Волшебнице Ирис — существе, почти на сто процентов полагающемся на внешнюю эффектность. Что за темперамент! Бинк уважал человеческий характер — характер был окном в правду, когда уже мало чему остается верить. Но Ирис была слишком неистова. Та сцена разрушения дворца, вкупе с драконом и бурей…

Даже глупая Как-ее-там-зовут, красивая девушка на слушании дела об изнасиловании (Винни — вот ее имя!), — даже у нее были чувства, и довольно яркие. Бинк очень надеялся, что позволил ей убежать от дракона в Провале. Да, в ней было совсем мало искусственного… Сабрина же была совершенной актрисой, и потому, если уж быть до конца откровенным, Бинк никогда не был по-настоящему уверен в ее любви. Она была картинкой в его мозгу — ее следовало вызывать по надобности, чтобы поглядеть на нее. Никогда на самом деле он не хотел жениться на ней.

Понадобилась ссылка, изгнание, чтобы обнажились истинные мотивы Бинка, чтобы стало ясно: в Сабрине нет того, чего он от нее ждал, а в нем — того, чего ждала она. Она была красавицей, и это очень нравилось Бинку; она обладала самобытным характером и привлекательной магией. Все это было прекрасно, и Бинку казалось, что он любит ее. Но вот наступил кризис, глаза Сабрины отвернулись от него. И все стало на место. Солдат Кромби был прав: дурак был бы Бинк, если бы женился на Сабрине.

Бинк улыбнулся. Любопытно, как жили бы вместе Сабрина и Кромби? Исключительно подозрительный и требовательный мужчина и исключительно переменчивая артистичная женщина. Смогла бы стать врожденная свирепость солдата вызовом врожденной же способности девушки приспосабливаться? Смогли бы они, наконец, увлечься друг другом и вынести совместное существование? В отдельные моменты Бинк не сомневался: смогли бы. Они или немедленно яростно поссорились бы, или бы впечатляюще быстро сошлись… Жаль, что они на самом деле не смогут встретиться, и Бинку не доведется поприсутствовать на такой встрече…

Вся его жизнь в Ксанфе живо проходила перед его мысленным взором; он прощался с ней. Впервые Бинк был совсем свободен. Ему больше не нужна была магия. И роман с девушкой ему тоже больше не нужен. Ему уже не нужен был и Ксанф.

Его бесцельно блуждающие глаза случайно наткнулись на крошечное пятно, темневшее на стволе дерева. Бинк вдруг невольно вздрогнул. Отверстие от вихляка? Нет, просто пятно. Он ощутил облегчение и понял, что обманывает самого себя.

Это неправда, что ему больше не нужен Ксанф. Если бы это было так, то — какое дело до каких-то вихляков?!.. Нет, Ксанф был нужен ему! Здесь прошла его юность. Но… Бинк не мог оставаться здесь.

Когда он приблизился к месту, где жили охранники Щита, его неуверенность многократно возросла. Ведь как только он пройдет через Щит, Ксанф и все его чудеса будут потеряны для него навсегда.

— Что тебе нужно? — спросил Бинка охранник Щита. Это был полный молодой мужчина с бледным лицом; но он являлся частью жизненно важной магии, которая служила защитой и барьером. Ни одно живое существо не могло пройти сквозь Щит ни в каком направлении. И поскольку жители Ксанфа вовсе не хотели покидать свой край, то главной задачей Щита было остановить все попытки вторжения манденийцев. Прикосновение к Щиту означало смерть — мгновенную, безболезненную, окончательную. Бинк не знал, как он работает — впрочем, он ведь не знал и как работает любая иная магия. Он просто знал: она есть.

— Меня изгнали, — промолвил Бинк. — Ты должен мне позволить пройти сквозь Щит.

Бинк, разумеется, не собирался никого обманывать: он уйдет, как ему предписано. Если бы даже он вздумал избежать наказания, то из этого ничего бы не вышло: талантом одного из жителей деревни было определение местонахождения любого человека, и, безусловно, он сейчас следил за Бинком. То есть сразу станет ясно — остался Бинк по эту сторону Щита или ушел.

Молодой мужчина вздохнул.