Заклинание, убивающее миры (СИ)

Свидетелем сегодняшнего его триумфа и победы оказалась только мама. Она не устроила шумных радостей, не стала виснуть на руках или даже плакать. Статно и достойно прошла она между рядами судей, с уважением расступающихся и дающих ей дорогу. Подошла к сыну, подала руку и молча проследовала к выходу. Темноволосый автор преградил им путь, с недоверием поглядывая на своего грюзного лысоватого начальника. Драко помнил этого мага — именно он выполнял задержание в Хогвартсе в мае 99-го. Именно он радовался поимке особо опасного преступника и жаждал повышения по службе.

— Отпустить! — сухо кинул тот, даже не глядя на бывшего узника.

Гордость, ощущение превосходства — на них с матерью снова смотрели с благоговением, им снова верили, их снова уважали. Понадобился почти целый год, чтобы в зале суда Министерства звучали слова поздравления для Малфоев. Статус был восстановлен. К этому Драко стремился. Этого хотел. Этого он добивался.

Отца они встретили, как всегда в холле. Он с улыбкой обнял сына, даже попытался потрепать за ухом, но остановил движение на похлопывании по плечу.

— Я горжусь тобой, сын!

— Я знаю… — без единой эмоции, будто вокруг снова промозглые стены Азкабана и тени дементоров.

Тихий шелест зелёного пламени каминной сети, мамин шёпот, называющий местоположение ненаносимого мэнора и родные стены, принимающего его поместья.

— Здравствуй, друг!

Драко проводили в его спальню, домовики разогрели ванну и приготовили обед. Он переоделся, скорее машинально взяв привычную домашнюю мантию, спустился в гостиную.

Они ели за огромным столом втроём, прогнав прочь прислужников. Молча. Еда казалась на удивление безвкусной. Огонь в камине не согревал. Будто единственное движение силы исходило лишь от стен родового поместья, остальные предметы и живые люди в этой комнате разучились испускать тепло. Будто ничего не изменилось со времён пребывания здесь Тёмного Лорда.

Именно в эти минуты, прожевывая последний кусок изысканно приготовленного блюда, скорее заполняя желудок энергией, нежели наслаждаясь вкусом, Драко осознал, какая жизнь ждёт его впереди. Бесконечная вереница светских раутов, деловые встречи, игра в дипломатию. Одни и те же лица. Одни ценности. Клуб «своих» и постоянная борьба за власть: над Министерством, над страной, над миром… Во всей этой невероятно продуманной картине не хватало только одного — эмоций. Будто Азкабан не заканчивался за глухими стенами. Будто Малфой-мэнор был всего лишь филиалом тюрьмы, а все его жители добровольно заточали себя в незримые кандалы.

За это Драко боролся. Этого старался достигнуть. Победил и доказал. Восстановил светлое имя и честь семьи. Но ничего не поменялось. Изменился только Хозяин, остальное осталось, как было при Лорде. Только раньше они служили Волдеморту, а теперь снова стали служить своему собственному тщеславию. Абсолютно бесполезному и губительному.

С каждым куском пищи, с каждым глотком всё такого же безвкусного вина, которое ни на градус не пьянило, Драко Малфой осознавал полнейшую тщетность своей жертвы, а главное — жертвы Грейнджер. Глупая девчонка отдала всё ради спасения парня, в которого влюбилась по ошибке. Этого не должно было произойти, они никогда не могли бы быть вместе. И то, как она отказала ему в их последний разговор, упрекая в том, что не станет ему «удобной любовницей», ожидая в квартире в Лондоне. Она была права. Как всегда, как во все разы, когда он пытался убедить её в том, что после школы у них будет шанс. Но шанса не было. Сейчас Драко видел это очень чётко. Их короткий роман должен был окончиться ещё тогда, подчиняясь голосу разума. Ведь в мире, за который он сражался, не было места магглорождённым, пусть даже «удобным любовницам».

Драко доел, отложил приборы и поднялся.

— Спасибо, я пойду.

— Отдохни, дорогой.

— Да, мама.

— Я горжусь тобой, сын!

Драко остановился от резкого желания ударить отца. Такого не было никогда. Никогда он не думал о том, чтобы навредить Люциусу, даже в страхе. Сила дементоров, казалось, не только высосала всю радость из мира Драко Малфоя, но и поселила там новые эмоции. Отец гордился им. Гордился тем, что Драко отдал почти целый год жизни, чтобы в итоге вернуться к служению самому страшному из возможных хозяев — своему собственному эго. В идеальном мире, в котором правят Малфои. В котором нет места безродным девчонкам из сиюминутного школьного увлечения. Она снова была права.

— Ты сумел восстановить честь нашего древнего рода. Тебе удалось невозможное! Вот, что значит сила семейных уз…

— Где она, ты знаешь? — тихо перебил его Драко.

— О ком ты?

— Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю. Гермиона Грейнджер. Где она?

Люциус скривил губы, презренно фыркнул.

— Твоя грязнокровная пассия даже ни разу не была на судах. Тебе действительно важно, где она? Она ни разу не добилась свидания, ни разу не писала тебе. Какая теперь разница?

— Я не спрашиваю твоего мнения на её счёт. Ты знаешь, где она и скажешь мне об этом сейчас, иначе я применю лигеллименцию или Империо и заставлю тебя говорить.