Заклинание, убивающее миры (СИ)

И её страх сейчас был слишком близко. Потому что прикосновения к лицу не могли быть более нежными. Потому что парень, который стоял сейчас рядом с ней, который только что признался, что не хотел причинить ей боль, не мог быть Драко Малфоем. Потому что Драко Малфой всегда причинял ей боль. Потому что был «по ту сторону баррикад». Потому что был Малфоем.

Окажись кем-то другим. Стань Роном, Дином, да хоть Филчем — и черт бы с ним. Не будь больше Малфоем. Не будь Страхом… потому что она устала бояться. Потому что твои слова и твои прикосновения не причиняют боль, а вопреки, дарят надежду. Она не хочет больше бояться. Она хочет, чтобы ты продолжал прикасаться к ней, обнимать как несколько дней назад. Ведь в твоих объятьях нет места боли…

— Посмотри на меня! — полупросьба-полуприказ.

Его голос звучит требовательно, Драко действительно не хочет ждать, не хочет оттягивать миг, который, возможно, станет сейчас фатальным.

И в тот момент, когда Гермиона решается посмотреть на него, когда рушится в её воображении иллюзия придуманного только что «хорошего Малфоя», когда в лёгких снова появляется место для вдоха чистого воздуха; в этот момент Драко видит бушующий огонь в её глазах.

Терпению приходит конец. В этом пыльном, пустом, тёмном зале библиотеки нет места для его сомнений и её страха. Здесь нет места их одиночеству. И пускай они всего лишь спасаются от внешнего мира, сооружая хрупкую иллюзию. Но как же сладка эта иллюзия!

Её губы на вкус совершенно особенные. Но у него нет желания понимать, что именно это за вкус. Лишь одно сейчас действительно важно — она! Он жадно впивается в губы, будто дементор, в попытке вытянуть из неё все жизненные силы. Гермиона не сопротивляется, отдавая всё то, чего он так жаждет. Все свои эмоции до последней. А на место уходящему гневу, страху, одиночеству приходит ощущение защищённости. Почему-то ей очень спокойно и легко. И голова кружится вовсе не от усталости.

Будто в детстве на карусели в парке: пролетая мимо улыбающихся родителей, которые машут ей и смеются. И она смеётся беззаботно и легко. А деревянные лошадки несут по кругу то вверх, то вниз. И в этом мире нет Волдеморта. Нет войны. Нет умирающих друзей. Нет страха за Гарри и обиды на Рона. В этом мире есть только она — маленькая и счастливая девочка на карусели — и он, Малфой, который дарил ей эту странную сказку.

Драко приподнимает Гермиону, усаживая на столешницу. Его руки нетерпеливо блуждают по спине и бёдрам. Сердце стучит с бешеной, невероятной скоростью, как будто они бегут спринт. Он прижимает её к себе, чувствуя, как сдавленно девушка дышит. Все, с кем Драко был до этого, все его любовницы — все они были лучше или хуже. Ни одна из них не была особенной. Грейнджер не умеет того, что вытворяют многие девушки, ей далеко до Дафны, она никогда не сможет состязаться с Пэнси. Но только от чего-то именно её руки на его шее вызывают мурашки, только её губы целуют так, что хочется кричать…

====== Нокс ======

В один миг мир вокруг гаснет. Они не сразу понимают, что произошло, и первым вариантом приходит на ум, что они ослепли. Гермиона отстраняется, пытаясь увидеть хоть что-то вокруг, руки испуганно шарят в темноте.

Страх возвращается молниеносно, заполняя все уголки распахнутой настежь души. С недавнего времени она стала бояться темноты. В темноте скрывались страхи, в ней же могли таиться и призраки из прошлого. Боггарт Гермионы наверняка сейчас превратился бы в умирающих друзей или в сгусток темноты. Темнота окутала её со всех сторон, и паника тут же заполнила каждую клеточку мозга. Сейчас произойдёт что-то очень нехорошее… наверняка, это был только сон, и сейчас они на самом деле с Роном и Гарри в тёмном, холодном лесу, война ещё не окончена, Волдеморт жив и охотится за ними, а в руках всего один крестраж, уничтожить который они не могут…

На смену страху приходит паника.

Малфой среагировал первым. Даже не увидев в полной темноте, скорее, услышав и почувствовав, как она начала метаться, понял, что произошло. Не успев осознать, что именно так испугало Гермиону, перехватил на ощупь её руки, подтягивая назад к себе, не давая возможности вырваться.

— Спокойно, Грейнджер! — он прекрасно знал, как реагировать на истерику. В его доме было множество допросов, добиться реакции можно только приказным тоном. Она мотнула головой, пытаясь вырваться. — Грейнджер! — почти крикнул он, сильнее прижимая к себе. — Это всего лишь отбой!

Гермиона услышала его не сразу. Ещё несколько секунд паника в голове не желала давать места здравому рассудку.

— Это всего лишь отбой! — твёрдо повторил Драко, понимая, что слова подействовали. — В библиотеке всегда отключают свет после отбоя!

Дышать все еще было нечем. В глазах стоял кромешный мрак. Ладони вздрагивали, будто Гермиона снова пыталась вырваться. Но липкий страх, заполнивший её разум минуту назад, постепенно отступал.

«Это всего лишь отбой» — твёрдый голос Драко, дающий понимание — она не в лесу, она в Хогвартсе. Война окончена. Бояться больше нечего.