Заклинание, убивающее миры (СИ)

— Что? — Драко посмотрел на неё с непониманием. — При чём тут это?

— Ну, не знаю… почему бы не попробовать надеть свитер…

— Грейнджер, при чём тут моя рубашка?

— Ты ведь переоделся. И снова так официально. Тебе удобно?

— Вполне…

— А как дела с книгой?

— Грейнджер! — Драко немного встряхнул её за плечи, будто пытаясь привести в чувства.

— М? — она подняла на него взгляд и покачала головой.

— Нам надо кое-что обсудить!

— Не надо… — проговорила Гермиона, глядя на Драко самым ненавистным ему взглядом, — взглядом, полным чёртового страха и боли. — Я не хочу ничего обсуждать! Пусть всё будет, как есть. Само. Мы ведь потом всё решим, да? Потом. Когда прилетит сова с рукописью, когда пройдут каникулы, когда год окончится… когда-нибудь… только не сейчас!

Первый раз в жизни Гермиона боялась спугнуть момент, закрыть глаза и проснуться в мире, где нет Малфоя. И она не хотела ничего обсуждать, находить ответы и решения. Всё само собой решится. Просто, как насморк в ноябре, пройдёт. За пару недель. А если начать сейчас обсуждать, решать, обещать, то у них не будет даже этих нескольких месяцев до конца года. Потому что в разговоре они непременно придут к тому, что это надо заканчивать как можно раньше, пока ещё не стало слишком поздно. Заканчивать, что только началось. Обменять своё сиюминутное счастье на разговор о том, чему не суждено стать настоящим.

— Не надо, пожалуйста!

Драко крепче обнял Гермиону. Он тоже не хотел говорить об их отношениях и будущем. И был благодарен ей за то, что и она не хотела этого.

====== Быть собой ======

Дни тянулись медленно, будто повторяя скорость за снежинками, падающими за окном.

Они ждали. Ждали сову с рукописью. Ждали конца каникул, конца года, конца их истории…

Тихие дни в пустом Хогвартсе давали надежду на то, что это длительное течение дней никогда не окончится. Но календарь не врал, дни шли. И финал был все ближе.

Пока им никто не мешал, они могли тихо наслаждаться обществом друг друга в старой башне. А чуть позже и вовсе перебравшись в спальню Гриффиндора. Гермиона жила сама, как и полагалось старосте. Ее комната была смежной с комнатой старост мальчиков, но Финниган уехал на каникулы домой. Да и, казалось, всему Хогвартсу было плевать на то, что происходит в старых коридорах и комнатах. Драко поначалу ворчал, рассказывая, что в гриффиндорских комнатах неуютно, а еще, башня была расположена окнами на восток и по утрам солнце слепит, не дает спать.

Солнце действительно заглядывало в окна по утрам. И было немного пусто. Зато по вечерам, когда Драко приходил после ужина, солнце уже садилось за старые стены замка, в общей гостиной старост разгорался камин и, казалось, нет более уютного места на всей Земле.

А за окном все так же медленно падает снег… и пусть падает. Пусть будет холодно за окном. Пусть зима никогда не заканчивается. Ведь чем ближе весна, тем ближе расставание с самым ненавистным и самым дорогим ей человеком.

Он открывает глаза и несколько секунд молча смотрит в потолок. Потом медленно тянется за палочкой, которая лежит на полу.

— Люмус, — и комната озаряется ярким светом.

Свет режет глаза и Гермиона невольно жмурится. Драко смотрит вокруг, будто привыкая к мысли, что он не у себя в спальне. Откладывает палочку обратно на пол, разворачивается на бок, лицом к Гермионе и протягивает руку, будто в порыве обнять, но оступается на половине движения, и просто устраивается удобнее.

Наверное, надо что-то сказать, но они привыкли молчать. Их разговоры всегда приводили их только к одному решению — им нельзя. Нельзя быть вместе, нельзя спать вместе, нельзя даже находиться вместе — ничего хорошего не будет. Будет ожидание, флирт, встреча. Будет страсть, сбивчивое дыхание и туманный взгляд. Будет множество минут наслаждения, а потом наступит момент, которого они оба боятся — когда «надо что-то сказать».

Это своеобразный вид мазохизма — знать, что будущее у каждого свое, что встречи возможны только в таком извращенном виде, что то, чего так до изнеможения не хватает, невозможно. И все равно продолжать ждать этих недолгих встреч, и каждый раз молчать, когда надо что-то сказать.

У них нет почти ничего общего. У них нет будущего. У них нет признаний в любви. У них нет ласковых прозвищ.

Зато у них есть имена! И именно ее имя, звучащее из его уст, заставляет сердце разгонять кровь по венам, снова и снова совершать отработанные ошибки. Ошибки, которые помогают быть собой. Ошибки, превратившиеся в привычку. Ошибки, которые они давно не считают ошибками.

Драко молча смотрит на Гермиону. Взгляд, пронизывающий до кончиков пальцев, пробегающий по нервным окончаниям. Глаза, в отблесках горящего камина, кажутся платиновыми, хотя она точно знает, что они серо-голубые. От его пристального взгляда по спине пробегают мурашки.

— Холодно? — кажется это первое, что он говорит ей сегодня. По крайней мере, первое осознанное слово. Поднимается, подтягивает тяжелое одеяло. Встает, идет к камину.