Заклинатель змей. Башня молчания

Пришел визирь, уселся с ними, ничуть не обиженный давешней грубостью султана. Видно, привычен к подобным выпадам, уже притерпелся к ним. И Омару, похоже, придется к ним привыкать. Алгебра, с ее неумолимой логикой, здесь бесполезна. Здесь иные законы. Вернее, нет никаких. Главный закон - царская прихоть...

Братья-султаны разделили державу отца пополам. Мохамед получил Северо-Западный Иран, Азербайджан, Ирак и Сирию. Баркъяруку досталась восточная часть государства от Фарса до Хорезма. Область «для пропитания» он еще раньше выделил младшему братцу Санджару. Каждый провозглашался султаном в своих владениях. Но верховным правителем продолжал считаться Баркъярук, как самый старший из сыновей Меликшаха...

Все это Омар узнал из дальнейшей беседы. Значит, конники Мохамеда, взяв поэта в Нишапуре и препроводив его в Исфахан, посягнули на чужой удел и на чужого подданного.

«Выходит, я в цене, - усмехнулся с горечью Омар. - Не умер, по счастью, с голоду, вылез - и теперь иду нарасхват. Не дай бог, скоро война из-за меня разгорится между царями...»

- Со своими делами мы управились сами, - вздохнул Мохамед. Он много пил, много ел, жадно и неряшливо. Насытившись, отер по степному обычаю жирные руки о брови, усики и сапоги. Лицо приобрело цвет спелой сливы. В любой миг удар его может хватить. - Но тут свалилась на голову нашу другая забота. Эти шииты, батиниты, низариты... хашишины-исмаилиты или как их там, чтоб им усохнуть, этот проклятый Хасан Сабах!

- Да покарает его аллах! - произнес весьма к месту визирь.

- Даже здесь, в Исфахане, от них проходу не стало! Знаешь, до чего дошло? - Мохамед оглянулся на визиря и сделал Омару знак подвинуться к нему поближе. - Разделились по кварталам, сбегаются толпами и похищают людей. Был какой-то слепой. В его доме на циновке сидела женщина, а под циновкой находился колодец, где обнаружили сорок убитых. Если кто не вернулся домой в положенный час, значит, он стал жертвой исмаилитов. Вот что творится у нас...

Но сей негодяй, - султан схватил визиря за курчавую черную бороду, прохваченную, как инеем, по краям сединой, - твердит, что все это - нелепые слухи!

Почему ты не очистишь город от них? - дернул он визиря за бороду.

Может, ты сам исмаилит? - встряхнул он визиря за бороду.

Может, не зря шейх Шараф уль-ислам Садреддин подозревает тебя в злых умыслах? - терзал он, совсем невменяемый, визиря за бороду.

Телохранитель, огромный степняк с угрюмым лицом, безмолвно сидел тут же, в углу, и бесстрастно наблюдал за происходящим. Будто его тут нет. Но если б визирь шевельнул хоть пальцем в свою защиту, или Омар сдвинулся с места, чтобы ему помочь, тюрк мгновенно поразил бы их кривым мечом, который держал обнаженным на своих коленях...

Султан захрипел, отпустил визиря, упал на подушки. Его сизая бритая голова беспомощно свесилась с тахты.

- Пусть спит, - сказал визирь, все так же добродушно посмеиваясь. - Идемте, друг мой...

- Куда вы, учитель? - очнулся султан и приподнялся на локте. - Не уходите. Вы будете жить здесь, со мной.

«Вот повезло! - восхитился Омар. - Хоть от счастья рыдай. Во весь голос...»

- Если б государь дозволил, я бы пошел покормить свою собаку, - кивнул Омар смиренно на жирные кости на скатерти.

- А! У тебя есть с-собака? - пробормотал султан, вновь роняя голову. - У меня их м-много. Но я им не верю... Не верю! - вскинулся юный правитель и вновь потянулся к бороде визиря. Но проворный придворный успел юркнуть за дверь. - Я верю т-тебе... Ты теперь мой надим - друг, советчик и ox-хранитель. Ты м-мой верный пес...

Омар отшатнулся, вскинул руки к груди, будто желая отбросить тяжелый камень оскорбления. В глазах его смутно белело открытое горло султана.

Оно будто само просилось, чтобы его перегрыз Басар. Телохранитель только и успеет, что оглянуться.

Эх! Если б не «Книга печали»...

Омар, испугавшись себя, подавил искушение, от которого у него самого на душе сделалось мерзко, нашел в прихожей щербатую старую миску: «Можно?» Ополоснул ее водой из кувшина, сложил кости, украдкой добавив кус мяса, - и вынес Басару.

Тот, как всегда, не спеша, с благородным видом, деликатно, подошел к миске и выжидательно взглянул на хозяина.

- Отойдем, - предложил поэт. - Стеснительный пес. Не ест при посторонних...

Визирь задумчиво оглаживал растрепанную бороду. Ему, конечно, было больно, но визирь улыбался.

- Как вы нашли молодого султана? - спросил он с обычным тихим весельем.

- Государь... не совсем здоров, - ответил поэт осторожно. - У него... излишне горячий темперамент. Надо бы делать ему кровопускание.

Визирь долго молчал.

- Это мысль! - согласился он наконец безмятежно. И сказал вдруг раздельно и веско: - Давно пора пустить ему кровь. Не так ли? - вскинул он на Омара честные наивные глаза...

Поэт отступил и застыл, раскрыв рот от изумления. Что происходит в этой несчастной стране? Вышел телохранитель. Кивок назад, через плечо: «Зовет государь».