Заклинательница бурь

— Это Софи, — пробормотал я, ускоряясь.

— Почему…

— Она прошла инициацию, теперь наша ведьма — настоящая Заклинательница, только я не понимаю, зачем ей понадобились совы.

— Но…

— Потом, — бросил я через плечо, выбегая на улицу. Никогда дорога к птичнику не казалась мне такой долгой, и никогда я еще не преодолевал это расстояние настолько быстро.

Лес действительно был практически пустым. Очень тихим. Не было слышно ни хлопанья крыльев, ни клекота, ни уханья, вообще практически ничего. Без привычных шорохов и звуков это место казалось каким-то неправильным, ненастоящим, очень тревожным. Так тихо, по-настоящему тихо, бывает только перед грозой. Пустые деревья и пустое небо выглядели откровенно убого. Ни наездников, ни смотрителей.

— Есть кто-то, кто еще не улетел?

— Нет, — пропыхтел Блэк. — Только те, кто сидит на кладках. Кахима улетела первой.

Я бросился к дальней части птичника, к своему фаруну. Крыс, завидев меня, пронзительно взвизгнул и беспокойно забил крыльями.

— О, только не говори, что и ты туда же, — поморщился, швыряя седло Блэку, на ходу хватая ездовой костюм и дорожную сумку с накопителями, оружием и прочей походной ерундой.

Крыс наградил меня обиженным взглядом и нахохлился.

— Ты же не собираешься… — начал дознаватель, пытаясь оседлать фаруна.

— Собираюсь.

— Алекс…

— Пора вернуть ведьму домой, — отчеканил я, влезая в костюм и застегивая пряжки на рукавах. — Побегала — и хватит.

— Не понимаю.

— И не надо. Зима беспокоится, что-то не так. Что-то очень сильно не так. Пока меня не будет, ты остаешься за главного. Контролируй ситуацию с горгульями, следи за нашей гостьей, не спускай глаз с Сиорских, советникам можешь что-нибудь соврать, никаких шагов, пока мы не вернемся, не предпринимай. Просто отмалчивайся. Пусть считают, что Гротери вконец обнаглел или помешался — плевать, — я натянул капюшон и запрыгнул в седло.

— Алекс, ты хоть понимаешь, какую кучу дерьма ты оставляешь меня разгребать?

— Да. Возьми в помощницы Сабрину, врать у нее всегда получалось неплохо, интриговать тоже, только не давай слишком много свободы.

Купол клетки открылся, как всегда, бесшумно. Крыс переступил с лапы на лапу и взмахнул крыльями, заставляя Блэка невольно пригнуться.

— Ты хоть знаешь, куда вы летите?!

— Понятия не имею! — прокричал в ответ я. — Но мне кажется, Крыс все-таки слышит зов. А если нет, я найду ее по собственному плетению!

— Чтоб тебя, Гротери! Тебя и твою ведьму! — рыкнул барс, отходя на несколько шагов.

— Я тоже желаю тебе удачи, Блэк, — фыркнул и плотнее сжал бока своего писклявого друга. Крыс взвился в небо, набирая высоту, а я старался игнорировать пока едва заметную тянущую боль в спине.

— Давай, дружище, найди Заклинательницу и ее красавицу-полярницу.

Фарун сделал несколько кругов над птичником, стараясь поймать нужное направление, а потом устремился на юго-восток, радостно вереща на всю округу. Все-таки я оказался прав: мелкий засранец тоже слышал.

Мы летели долго. По крайней мере, достаточно долго, чтобы я успел начать сомневаться в том, что мой пернатый товарищ знает, что делает. Несколько оборотов кряду. Внизу не было ничего интересного, только бесконечные, темные даже в лучах солнца северные леса, иногда скалы и реки. Периодически Крыс замирал в воздухе на несколько лучей, словно сверялся с курсом, а потом снова устремлялся вперед.

Мы останавливались всего пару раз. Крыс спал, я давал отдых все больше гудевшей спине и разминал ноги. Беспокойство с каждым лучом становилось все сильнее, Зима все яростнее нашептывала что-то тревожное на ухо и молила поторопиться. И Крыс, чувствуя мое напряжение, старался изо всех сил.

А за два оборота до полуночи, когда впереди уже можно было отчетливо разглядеть Чашу, встречный ветер усилился. Мы были в трех — трех с половиной оборотах пути от Колыбели ветров.

И эти самые ветра изо всех сил старались помешать нам добраться до центра Чаши.

Они били с боков, снизу, сверху, заставляя фаруна выделывать в воздухе немыслимые кульбиты, изгибаться и извиваться подобно хвосту воздушного змея, а меня выставить щиты, создать вокруг нас ледяной кокон, мешающий помять, порвать, изувечить крылья Крыса. Чем ближе мы подлетали, тем громче становился вой стихии, тем ниже пригибались к земле деревья под нами, тем больше вокруг было снега.

Крыс устал и издергался, я чувствовал, что каждый новый взмах давался ему тяжелее предыдущего, но пока берег накопители. Нам еще наверх подниматься.