Заклинательница бурь

— Потому что не удержусь, если увижу тебя в зеркальной глади, — ведьма потянулась ближе, зарылась пальцами мне в волосы и поцеловала. Сладко. Долго. Мучительно-невыносимо. Ее губы были нежными и очень соблазнительными, мягкими и настойчивыми. Впервые я почувствовал в Заклинательнице этот голод. Она упивалась и пировала, наслаждалась каждым движением языка, каждым поглаживанием, каждым мимолетным прикосновением. И все плотнее прижималась ко мне.

Я не понял, как очутился на спине, не понял, когда успел задрать ее юбку, стянуть шаль, опустить бретели платья. Я вообще ничего не понял.

Я тоже тонул и захлебывался в желании и голоде.

Она была совершенной, она была великолепной, она была обжигающей и безрассудной.

Прекрасной. Грандиозной.

И снова надела свои гребаные чулки.

Ее стон в мои полуоткрытые губы в попытке сделать хотя бы глоток воздуха отрезвил.

Я сдавленно зашипел и отстранил девушку от себя.

— Стой, милая, — Софи не понимала. Глаза были затуманены голодом, она все еще тянулась ко мне.

— Остановись, ведьма, — она замерла.

— Почему? — это прозвучало так… так… О боги! Я не выдержал и расхохотался.

Растрепанная, с припухшими губами и обиженно-растерянным выражением лица. Ледяное сердце пропустило несколько ударов.

— Тебе нельзя. Да и мне, кстати, наверное, тоже.

— Я идиотка, — невесело хмыкнула девушка, поднимаясь. Я встал следом, поправляя на ней платье.

— Напоминаю себе тебя.

— Польщен, — взял ее за руку и потянул на кровать. Софи поняла меня без слов, устроилась рядом, положив голову мне на плечо. Мы тихо переговаривались, прикасались друг к другу. Я перебирал ее пальцы, волосы и не мог оторваться. Словно наконец-то дорвался. Хотя почему «словно»? Я действительно дорвался. Я наслаждался ее голосом, прикосновениями, жестами, чертами.

— Когда ты уйдешь?

— Когда буду уверена, что твоя спина зажила.

Хохот удержать не получилось. Я ржал в голос, почти до слез. Софи смотрела на меня несколько мгновений, потом легко улыбнулась, положила голову обратно ко мне на плечо и закрыла глаза.

— Ты неподражаема. Спи, моя ведьма.

Мы так и уснули вдвоем. В ее комнате, не задернув штор.

* * *

Софи, Заклинательница бурь

Когда я открыла глаза, Алекса рядом уже не было. Вместо него в кресле обнаружилась Сабрина.

Она сидела, закинув ногу на ногу, подперев подбородок рукой, и с каким-то абсолютно нечитаемым выражением лица разглядывала меня. Разглядывала почти в упор.

Я безмерно уважала эту женщину, восхищалась и была ей бесконечно благодарна, но… Для меня она так и осталась просто чужой тетей, скорее наставницей, чем подругой, и той степени откровенности, которая была у герцогини с Гротери, у нас с ней не было. Поэтому такое пристальное внимание напрягло. К тому же вдова славилась особым пристрастием к разного рода интригам. Крупным и не очень. И мне совсем не хотелось сейчас становиться их частью.

Тут же в ответ на мое смятение всполошились, очнулись ветра, запутавшись в занавесках, обвив мои руки и ноги. Я угомонила сорванцов, послав им волну уверенности, которой совсем не испытывала, и только потом рискнула открыть рот.

— Сабрина? — прочистив горло, спросила я.

— С добрым утром, Софи, — едва склонила голову женщина. — Или мне все же стоит обращаться к тебе госпожа Заклинательница?

— Что за глупости…

— Ну, ты ведь теперь действительно Заклинательница, — перебила меня собеседница, ничуть не изменившись в лице, но в голосе слышалась сталь.

— Это должно что-то изменить? — насторожилась я.

Куда она клонит? К чему эти вопросы, почему она так серьезна?

— Не знаю, ты мне скажи, — легко пожала плечами вдова, тем не менее тона не меняя.

Я нахмурилась, села, подтянув колени к груди, и всмотрелась в знакомое лицо, пытаясь понять, чем вызвано такое поведение.

— Я тебя не понимаю, — пришлось сдаться в итоге, когда молчание слишком затянулось.

Сабрина гибко поднялась, прошла к столику, нагнулась над чайником и чашками.

В воздухе разлился аромат травяного чая и морошки. Тихонько звякнул фарфор, послышался шорох одежды.

— Скажи, — наконец нарушила она тишину, но ко мне так и не повернулась, — ты ведь теперь знаешь, что Епифания…

— Не была Заклинательницей? — выгнула я бровь, Сабрина осталась практически неподвижной, лишь выпрямила спину, застыв над столиком. Ее плечи напряглись.

Теперь поняла.

— Я знаю об этом с первого моего Кинара во дворце, — пожала плечами, опуская ноги на пол. — Епифания оставила мне литкраллы. Всего шестнадцать. Я должна открывать по одному каждый год. Осталось около половины. Но… — герцогиня повернулась, — не думаю, что теперь в них есть необходимость.

— Почему? — женщина склонила голову набок, сощурилась. В ее руках дымился чайник, про который она, кажется, забыла напрочь.