Заключённое во мне (СИ)

- Оксана, забери сама, я кофе хочу. Сумеешь, надеюсь? – Не дожидаясь ответа, полковник направилась к ларьку, где двадцать минут назад Амелина купила шоколад.

Оксана мстительно посмотрела ей вслед, понадеявшись, что кофе окажется таким же гадостно-приторным, как горячий шоколад.

Она вдруг заметила, что всё ещё держит стаканчик в руках. Смяла и выпустила на асфальт. Ну и чёрт с ним, не поднимать же. Подошла к терминалу, в который раз за утро пожалела, что не взяла перчатки. Клавиатура была пыльной, клавиши окаймляли засохшие тёмные корки, - видимо, пункт MSC-034 не пользовался особенной популярностью.

Брезгливо набирая код, Амелина задалась было вопросом, зачем Рогозиной понадобилось заказывать доставку этого злосчастного чая через Qivi, а не по обычным каналам, по каким всегда доставлялись улики. Но тут же ответила себе: она просто не хочет светиться. Не хочет ещё раз засветить Тихонова. Что бы ни казалось со стороны, внутри она остаётся идеальным шахматистом, просчитавшим наперёд все ходы, – в том числе и те, что придётся сделать против правил.

«Код доступа или номер телефона введены неверно. Повторите попытку».

Ладно, ещё раз… 653777.То же самое. Не могла же она ослышаться? Наверное, Рогозина что-то перепутала… Она сейчас может…

Ещё раз. Внимательно. Шесть, пять, три, семь, семь, семь.

«Код доступа или номер телефона введены неверно. Повторите попытку».

Представив лицо Рогозиной на словах «Галина Николаевна, код не подходит», Амелина содрогнулась. Нет, не надо, лучше попробовать снова.

65377. Чёрт. 65577. Чёрт! 653777. Иди ты, железяка…

- Ну что? – Рогозина возникла рядом неожиданно, как будто подкралась, и хищно склонилась над рядами ячеек. – Где? В которой?

Не зная, как оправдаться, Оксана почему-то выдала равнодушную фразу терминала:

- Код доступа или номер телефона введены неверно. Повторите попытку… – Голос тоже получился под стать автомату: треснутый и бесстрастный.

Рогозина без слов отодвинула её жёсткой, будто не умевшей сгибаться рукой и взглянула на дисплей. Амелина не разобрала, какие именно цифры ввела полковник, но после нажатия «Enter» Qivi пискнул и распахнул одну из нижних ячеек.

Взгляд Рогозиной за какие-то мгновенья пропитался презрением, как мокрая мыльная губка.

- Программист, называется.

Слова «хренов» полковник не произнесла, но Оксана знала Рогозину достаточно, чтобы не суметь его не угадать.

========== cogitationes/rerum ==========

Самый белый снег всегда на низких и плоских крышах. Люди до него обычно не добираются, а птицы выбирают что повыше. И поэтому, когда он тает, то не становится грязно-рыжим и ноздреватым, как на земле, а превращается в гранёные блестящие шарики, которые хрупают и прозрачно растекаются, если накрыть их ладонью.

Зимой, когда снега много, об этом не думаешь. Он есть везде – пушистый, мокрый, почти не холодный. А весной, под конец марта и до самой середины апреля, снежные валики попадаются всё реже, и ты начинаешь выискивать их с каким-то маниакальным упорством. Тебе будто жалко умирающий снег, и хочется убедиться: вот он, ещё есть, лежит, и от него всё ещё веет прохладой. И в этот раз, забравшись на какие-то ящики, ты вытягиваешь руку, – кисть высовывается из рукава, и голую кожу щиплет дождь. Вязаной варежкой с крупным коситчатым узором проводишь по снежному слою. На шерсти остаётся несколько пушинок – сдуваешь их и, побалансировав на ящиках ещё пару секунд, слезаешь.

Ещё зимой ты обнаружил: за твоим излюбленным голубиным районом начинаются склады. Их здесь много, самых разных: кубы, коробки, ангары, даже какие-то цилиндры и цистерны. Иногда, гуляя здесь, ты ощущаешь себя человечком из Лего, пробирающимся через нагромождения конструктора. Но тебе нравится.

Через несколько минут ты выходишь на промежуток относительно ровной дороги. По обочинам стоят заброшенные машины, грязные, в потёках дождя и растаявшего снега, по обеим сторонам – снова склады и какие-то дома. Но главное – тут растут деревья. Сейчас они ещё голые, с едва набухшими, припорошенными снегом почками. Обидно за них – ведь уже поверили в весну, выпустили вокруг себя мятную фисташковую дымку, а их накрыло. Ты слышал, на Кубани тоже всё засыпало, и нынче опять не будет абрикосов.

«Ознакомительный период весны истёк, приобретите лицензию»…

Да ладно, в конце концов, тебе и так неплохо. Стягиваешь варежки, вмиг озябшими руками вытаскиваешь из рюкзака маленькую коробочку виноградного сока и идёшь, почти бежишь навстречу разгорающемуся дождю. Тебе всегда нравилось обманывать холод: люди бредут скукожившись, торопливо, и холод нападет, видя податливых жертв. А ты раскрыт ему, пропитан свежестью и ознобом, ты его не боишься.

Идёшь и пьёшь ледяной сок, перекатывая и подолгу согревая его во рту. Тебе так здорово сейчас – в дождливые пустынные моменты тебя неизменно захлёстывают какие-то странные, беспричинные приступы счастья.