Заколдованная Элла

— Зато есть надежда, что огры-людоеды сочтут меня недостойным своей трапезы.

Мы как раз подошли к их хижине. Двери были надежно заперты, но все равно вокруг хижины, на расстоянии полета стрелы, стояли на посту гвардейцы. Один из огров исподлобья глядел на нас из окна.

Огры — существа очень опасные, и не только потому, что они такие огромные и жестокие. Они с первого взгляда видят все твои тайны и умеют этим пользоваться. И если хотят, мастерски умеют убеждать. Не успеет огр произнести одну-единственную фразу по-киррийски — а ты уже забываешь и про острые зубы, и про засохшую кровь под когтями, и про клочковатую жесткую щетину. В твоих глазах он становится красавцем, хуже того — добрым другом. А к концу второго предложения он очаровывает тебя так, что может делать с тобой что заблагорассудится — сварить заживо или сожрать сырым, если готовить некогда.

—,пвич аоойех жоаК, — пролепетал нежный голосок.

— Слышал? — спросила я.

— На огрский непохоже. Где это?..

—,пвич аоойех жоаК, — повторил голосок, на сей раз с надрывом.

Из ручья всего в нескольких футах от огрской хижины высунулся малютка-гном, едва выучившийся ходить. Мы с огром заметили его одновременно.

Ой, окно же не застекленное, сейчас огр вытянет руку и схватит малыша! Я бросилась к гномику, но Чар оказался проворнее. Он подхватил кроху за миг до того, как из окна высунулась огрская лапища. И отбежал обратно, прижимая к груди отчаянно извивавшегося гномика.

— Дай-ка его мне, — попросила я, решив, что смогу успокоить беднягу.

Чар сунул его мне.

— сзЕЕ фра миНН, — прошипел огр, свирепо глянув на Чара. — миНН ССинг сзЕЕ. миНН тООш форнс. — Потом он повернулся ко мне — уже с другим выражением. Он рассмеялся. — ммеу нгах суСС хиджиНН эМмонг. миНН вадз сзЕЕ уйв. сзЕЕ ААх орт хахдж этССиф сзЕЕ. — От смеха по щекам у него потекли слезы, оставляя в грязи светлые полосы.

А потом он перешел на киррийский — даже не стараясь улестить меня:

— Иди сюда и принеси мне ребенка.

Я держалась. Надо было сопротивляться заклятию. От этого зависела и моя жизнь, и чужая.

От позыва бежать к нему колени у меня затряслись. Я держалась, и мышцы у меня свело, ноги прострелила боль. Гномик запищал и задергался — я так напряглась, что стиснула его.

Огр все хохотал и хохотал. А потом снова заговорил:

— Слушайся моего приказа. Подойди ко мне. Сейчас же.

Ноги сами шагнули вперед. Я остановилась, и меня снова затрясло. Еще шаг. Еще. В глазах у меня потемнело, я ничего не видела, кроме оскалившейся рожи, которая становилась все ближе и ближе.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Куда ты?! — крикнул Чар.

Он сразу понял, что со мной что-то неладно.

— Мне… надо, — выдавила я.

— Стой! Я приказываю тебе остановиться!

Я остановилась — и стояла, трясясь с ног до головы, а гвардейцы сомкнули строй вокруг хижины. Они нацелились мечами на огра, а тот посмотрел на меня исподлобья, повернулся и ушел в темную глубину хижины.

— Почему ты его послушалась? — потрясенно спросил Чар.

Мне было никак не справиться с малышом. Он отчаянно теребил бороденку и пытался вырваться.

—,пвич аззугх фреЧ! — верещал он.

Я сделала вид, что из-за его визга не слышала вопроса:

— Ах, бедняжечка, он ужасно перепугался!

Но Чара было не провести.

— Элла, почему ты его послушалась? Отвечай!

Ничего не попишешь, надо отвечать.

— У него… глаза, — соврала я. — Колдовские… его невозможно не слушаться.

— Значит, они нашли новый способ нас привораживать! — встревожился Чар. — Надо сказать отцу.

Гномик брыкался, заливаясь слезами.

Вдруг его утешат попугайские слова? Если они, конечно, не обидные…

—,фвточор эвтугх брззай иртх иммадбеч эвтугх брззаЙ, — отважилась я.

Личико у малыша сразу прояснилось, он улыбнулся, сверкнув жемчужными молочными зубками.

—,фвточор эвтугх брззай иртх иммадбеч эвтугх брззаЙ, — повторил он. На круглой младенческой щечке показалась ямочка.

Я поставила его на землю, и мы с Чаром взяли его за ручки.

— Его мама с папой, наверное, волнуются, — сказала я.

Я понятия не имела, как спросить малютку, где они, да он бы, наверное, и не ответил — маленький еще.

Гномов не было ни возле клеток с хищниками, ни у загона с травоядными. Наконец мы заметили старенькую гномиху, которая сидела на земле у пруда. Она свесила голову между колен — сломленная, обессиленная. Рядом суетились другие гномы, они прочесывали кусты и тростники и расспрашивали прохожих.

— !фречрамМ, — завопил малютка и потянул нас с Чаром к старушке.

Та подняла голову — лицо у нее было мокрое от слез.

— !жульФ.

Она крепко обняла потеряшку и расцеловала ему личико и бороду. А потом посмотрела на нас — и узнала Чара.

— Ваше высочество, спасибо, вы вернули мне внука!

Чар смущенно кашлянул.

— Мы были рады привести его вам, сударыня, — проговорил он. — Дитя едва не угодило огру в зубы.

— Чар — принц Чармант — спас его, — добавила я. И меня заодно.

— Гномы будут вечно вам благодарны, — поклонилась гномиха. — Меня зовут жатаФ.