Заколдованная земля

С течением веков вода, ветер и морозы изъели песчаниковые стены и образовали сотни фантастических зубцов, башен и силуэтов. Узкие трещины доходили донизу. Здесь и там у боков скалы поднимались одиночные столбы, увенчанные несколькими, словно нарочно посаженными на них, деревьями. Скалы представляли собой сотни странных фигур, людских и звериных профилей, а красный песчаник, прорезанный в разные местах полосами темнозеленой хвои, представляй дико-очаровательный вид.

Через редкий лесок на окраине противоположного обрыва проглядывало чистое небо. Летняя погода теперь уже установилась. С моего становища открывался замечательный вид на запад и север. Когда же я осмотрел местность при помощи бинокля, – у меня вырвалось тихое восклицание. Я увидел дым! Да, голубоватый кудрявый султан дыма, поднимавшегося над вершинами леса в нескольких милях на северо-запад, в почти уже равнинной местности.

Вид дыма страшно подействовал на меня. Там был огонь! Огонь, который мог развести лишь человек!..

Кто же находится там? Какие существа сидят там вокруг трещащих ветвей, жаря олений окорок или ребро мамонта? В первый момент волнения я подумал, что это мои друзья. Вероятно, это они убежали из плена. Но эту догадку пришлось отбросить, когда я увидел еще два дыма. Один из дымков поднимался высоко при полном затишье из долины реки Надежды.

Я решил итти в этом направлении. Такое решение меня немного успокоило.

Во мне проснулось упорное любопытство: чем кончится вся эта сумасбродная авантюра. Впрочем, мне казалось уже вполне естественным, что я нахожусь в самом сердце Гренландии, что мамонты вот здесь, подо мною, приходят пить воду из шумящей реки.

Я много думал о реке Надежды. Куда она несется? Здесь, за этим хребтом из песчаника, начинается ровная местность. Я полагаю, что найду там большое озеро.

В этот день к вечеру солнце, скрывшись за контурами гор и закрывшись белой вуалью пара, покрыло небеса какой-то особенной лиловой зарею.

Купол небес, спокойный, озаренный дивным светом, бледным и приятным, уходил в бесконечность. С наступлением ночи небо на юге окрасилось в желтые тона, на севере же стало розоватым. Лес противоположного гребня выступил, как черное кружево.

В чаще послышалось завывание волков. Низко надо мною с карканьем пролетела одинокая черная птица, направляясь в югу, в лес, через который я проходил. Каньон наполнился полумраком. Я различал лишь неясное поблескивание текущей внизу реки.

Вдруг какой-то ужасный звук вывел меня из задумчивости. Он доносился из глубины каньона.

Я пополз снова к краю обрыва, но ничего не мог разглядеть. Чу! что-то тяжелое бежит вскачь около бушующей воды. Ревет, хрипит и трубит. Издало рычание боли! Кто-то его преследует. Я различаю три-четыре тени, которые исчезают прыжками и сливаются с полумраком. Но что это? – настоящий человеческий крик, – крик, от которого холод пробегает по телу, крик смертельный, отраженный скалами и расплывшийся в бесконечном пространстве.

Охотники с копьями, нападающие на мамонта! Не те ли, которые напали на наш лагерь? А возможно, что много орд этих дикарей бродит по стране?

Еще долго смотрел я, задерживая дыхание, в захватывающую дух глубину. Но звуки дикой охоты давно заглохли в поворотах ущелья. Не было больше никакого движения.

Я находился здесь, поблизости от какой-то населенной местности. Меня окружали загадочные существа, которые и здесь и там по всей стране вели дикую, незнакомую мне жизнь.

После краткого отдыха, я оставил свой наблюдательный пункт и вновь отправился в путь.

Песчаниковая преграда, как я уже сказал, отделяет горную местность от равнины. Холмы за нею становятся более низменными и постепенно сливаются с равниной.

На северо-западной части неба выступают серые полосы. Хорошая погода скоро кончится, и снова будет нахмуренное дикое небо, дымящиеся облака, ветер и дождь.

Лес становится все реже и мельче. Кедры поднимаются здесь, словно жердочки, с редкою хвоей; они перемешаны тут с карликовой елью. Попадаются одиночные скрученные и недоразвитые экземпляры ивы и ольхи.

Осенние ветры, должно-быть, злобно распоряжаются в этих краях. От некоторых деревьев уцелели только остовы, голые пни без ветвей, с грубо обломленной верхушкой, словно ее срубил топор дровосека. И тут и там багрово-красные трясины. Прелый запах истлевших листьев. Сыро. Потом большие отдельные поросли странных обтрепанных деревьев.

Настоящий трамп среди лесного населения, бродяга, который решается доходить до самой непроходимой северной границы – сибирская пихта – растет здесь же.

Тут действительно настоящие дебри арктической Америки, где лес, как передовая рать бойцов, борется с беспощадной полярной пустыней. Начало тундры. Эта местность должна быть настоящим раем оленей и лосей.

Далеко, далеко передо мною на севере поднимается отдельная гора. Она встает неожиданно в виде узкого колокола. Я направляюсь к ней. Многочисленные дымки, поднимающиеся со всех сторон, говорят о том, что, я приближаюсь к заселенным местам. Я удваиваю осторожность.