Заколка от Шанель

Да я вообще могла ему ничего не говорить. К тому же на моей стороне оказались все присутствующие. Мотаясь в руках хирурга-травматолога, я отчетливо видела, как дядя Веня строго посмотрел на дебошира и погрозил ему пальцем. Или это он мне погрозил? Федор наш Антонович покраснел и хрюкнул в рукав, участковый Свиридов протянул: «Ты же мужик, держи себя в руках», – а Матвей просто-напросто взял меня под мышки, дернул что было силы вниз, отчего хрустнула непрочная ткань моей джинсовой курточки, оставив пару пуговиц в руках Аркадия, и спрятал за себя.

– Ну, я с тобой еще поговорю! – сверкая глазами, заверил меня доктор Орлов и, убрав провода в кожаный портфель, с которым никогда не расставался, демонстративно отвернулся к окну.

Участковый майор Свиридов, перестав улыбаться и став серьезным, обвел нас всех торжественным взглядом и провозгласил:

– Ну а теперь, граждане-товарищи, поехали в Сивцев Вражек – кушать плов и слушать, как Равшан Зарипов убил Семена Камальбекова.

* * *

В Сивцевом Вражке нас ждал пир. Запах плова ощущался еще на подходе к дому, а в подъезде так просто валил с ног. Даже львы, застывшие у парадного, казалось, так и водят носами из стороны в сторону. Равшан проявил чудеса находчивости, сдвинул все столы и посреди кухни накрыл поляну. Подвязавшись полотенцем, он неторопливо переходил от холодильника к столам и обратно, раскладывая зелень, овощи и прочие припасы. Сразу было видно, что человек основательно готовился к приему гостей. И хотя меня всю дорогу прямо-таки распирало от любопытства, язык не поворачивался так вот в лоб спросить: «А ну-ка выкладывай, Равшанчик, за что ты убил Семена Камальбекова?»

И вот когда гости – то есть вся наша следственная группа, за исключением застрявшей в пробке Люськи, – расселись за столом, Равшан каждому наполнил тарелки пловом, а бокалы вином и встал, чтобы сказать тост.

– Друзья! – приподнятым голосом начал сосед. – Вы все стали мне как родные, да. Я собрал вас за этим столом, потому что в ближайшие десять лет нам не доведется свидеться. Сейчас мы будем веселиться, плов будем кушать, вино будем пить, плясать будем, а потом Федор-джан и Слава-джан поведут меня в тюрьму, потому что это я убил сына Ахмеда Камальбекова.

Дворник залпом осушил свой бокал и в гробовой тишине сел на место. А потом заговорили все разом. Громче всех возмущалась молдаванка Любаша.

– Да этого урода давно надо было прибить! Он к нам на рынок придет – ну чистый бай! Хозяин жизни! Ходит пузом вперед, задается! Москвич, да и только! А сам, между прочим, недалеко от нас ушел. Родом-то Сенька из одного с Равшаном кишлака.

– Это правда, Равшан? – удивленно спросил участковый Свиридов.

– Правда, да, – нехотя ответил таджик.

И стал рассказывать.

– Сначала Лейла была моя жена, – сокрушенно качая головой, говорил он. – Целый год была, пока к нам в кишлак не приехал Ахмед и не увез ее в Москву. Да. И здесь уже моя Лейла родила от Камальбекова сына Семена. А сама стала угасать прямо на глазах. Я все видел, потому что я за ней в Москву перебрался. Все ждал, что моя любимая опомнится и вернется ко мне. Но Лейла стала совсем чудная, и глаза у нее стали, как у пастуха Максуда, который гашиш жует и телевизор в ковре смотрит. Я тогда подумал, что она наркоманка. Но Лейла говорила, что пьет лишь капли от нервов, вроде пустырника, который ей Ахмед настаивает. Большую бутыль сделал, чтобы Лейла не нервничала. Говорила мне, что к ней являются духи белых равнин. А когда она на моих глазах шагнула под грузовик, я жить не хотел. Да. Но не покончил с собой только ради ее сына Семена. Все думал после смерти Ахмеда: «Вот скажу Семену, что он мне как сын и будем мы вместе». Хотел сказать, но не решался. Не думал я сына Лейлы убивать, да так вышло.

Таджик тяжело вздохнул, вытер ладонью подозрительно блестевшие глаза, и продолжал:

– Я улицу мел около их дома, вдруг гляжу – выскакивает с черного хода девица, а в руках у нее сверток. Дай, думаю, проверю, все ли у Семена в порядке. Он бандит был, тут хорошего не жди. Ты, Слава-джан, сам это знаешь, – повернулся Равшан к участковому.

Тот согласно кивнул, и рассказчик повел повествование дальше.