Заколка от Шанель

– Браво, шеф! – воскликнул участковый майор Свиридов. И тут же добавил: – Я тоже не плевал в потолок, а делом занимался. Подумал я, что со своего чердака Крышкин Роман Варламович, которого наша ненормальная Александра именовала Будьте Любезны, мог видеть гораздо больше, чем рассказывает. Надо просто умело провести допрос. Я заглянул к жителю чердака, и бывший парикмахер, не выдержав моего напора, сообщил о том, что видел, как в утро убийства Камальбекова, помимо имеющихся в деле фигурантов, в подъезд торопливо вбежал, а затем выбежал местный дворник Равшан. Я уже хотел идти брать преступника, но Равшан сам поджидал меня у отделения милиции. Пригласил вечером на плов и попросил после застолья посадить его в тюрьму за убийство Семена Камальбекова. И поклялся Аллахом, что до моего прихода никуда из дома отлучаться не будет. А я Равшана знаю много лет, верю ему, как самому себе, и поэтому со спокойной совестью отпустил под честное слово. Захожу в отделение – а тут новая напасть. Дежурный по отделению говорит, что звонила какая-то баба и велела срочно ехать в аэропорт, потому что преступный доцент увозит в Анголу некую Людмилу. А какой же может быть преступный доцент, когда в преступлении сознался дворник Равшан? Я позвонил Вениамину Палычу, рассказал ему последние новости по делу и сразу же поехал в аэропорт... А там, смотрю, следователь Козелок с нарядом милиции уже вовсю бежит арестовывать невиновного человека...

В этом месте своего рассказа участковый Свиридов со значением посмотрел на Федора Антоновича и взмахнул рукой, приглашая коллегу включиться в повествовательную эстафету. И юный следак, покраснев до слез, все же не оплошал и подхватил эстафетную палочку.

– А мне, признаться, тоже не понравилось, как африканист нас проконсультировал, – быстро проговорил он, комкая под столом кусок скатерти. – Поэтому я всю ночь пролазал в Интернете и выяснил, что тыковка, которую доцент классифицировал как китайскую подделку, на самом деле является в бушменских племенах предметом культовым и носит название «игитон». Из того же источника я почерпнул про гусениц мгуа и их чудодейственную силу. А когда с утра пораньше я съездил к экспертам и забрал анализ содержимого бутыли, которое известный танцор выдавал за капельки от нервов, все встало на свои места. В емкости из-под виски оказалась настойка, содержащая довольно крупные частицы органического происхождения, предположительно кусочки гусеницы или иного насекомого. Настойка содержала просто фантастическую концентрацию наркотических веществ, сходных по воздействию с сильнейшими известными науке галлюциногенами. Я, признаться, подумал, что дело тут в наркотрафике. А картину преступления я нарисовал себе такую. Доцент Куракин – организатор мощной преступной группировки по доставке из Анголы наркотика нового поколения. Ангольские студенты под видом сувенирной продукции ввозят в нашу страну такие вот тыковки, начиненные безобидной на вид шелухой. Семен Камальбеков – распространитель и популяризатор нового зелья. А Мария – одна из перевозчиков наркоты. И вот в какой-то момент члены банды не поделили барыши и прихлопнули самого жадного, это обычное дело. И когда я, выстроив в голове на обратном пути от экспертов версию убийства, входил в отделение, ко мне подбежал дежурный и стал кричать, чтобы я срочно мчался в аэропорт, потому что злокозненный доцент Куракин увозит в какую-то Анголу Людмилу. Я не мешкая взял милицейский наряд, включил сирену и поехал в аэропорт – обезвреживать негодяя. Сами понимаете, только заложников нам не хватало...

– А мне только не хватало наркоманки-общественницы на участке, – проворчал участковый Свиридов. – То-то я смотрю, Золотарева все к этой бутылочке прикладывается, а потом такую чушь несет, что уши вянут. Придумала, что это она, видите ли, убила танцора Ахмеда Камальбекова!

– А что, разве не она? – подал голос Матвей.

Ярослав Сергеевич с иронией посмотрел на моего нового друга, отчего стал особенно похож на ученого циркового медведя, и ничего не ответил. Зато Люськин дядя без всякого выпендрежа взялся разъяснить ситуацию.

– Молодой человек! – строго произнес Вениамин Палыч. – Вы слишком молоды, и потому вам простительно не знать того, о чем лет двадцать назад писали все газеты. Да будет вам известно, что лауреат всевозможных премий, выдающийся этнический танцор современности скончался во время своего номера, когда скакал оленем по сцене Большого театра. Он запутался в упряжке и свернул себе шею, свалившись в оркестровую яму.

– Так что придется нам Зою Игнатьевну долго и трудно лечить, пока она не спустила все свое добро проходимцам, обещающим ей избавление от призрака Ахмеда Камальбекова и духов белой равнины, – ядовито подытожил участковый майор, приглаживая сивую щетину на медвежьей голове.