Закон

Все остальные столики были заняты иностранцами - мужчины в шортах, в распахнутых на груди рубашках с короткими рукавами; большинство женщин в брючках. Франческо досадливо хмурился - уж больно у него был провинциальный вид в этой белой рубашке и в темном галстуке, да еще рядом сидит отец в наглухо застегнутом пиджаке и плотно обхватывающем шею галстуке бабочкой. Потом он подумал, что через несколько лет, если ему придет в голову фантазия посетить в качестве туриста Юг Италии, конечно вместе с Лукрецией, им тогда все будет дозволено, оба они, как настоящие жители Турина, смогут позволить себе ходить еще более расхристанными, чем все эти иностранцы.

Бриганте заказывал самые дорогие блюда и французские вина. Франческо вино вообще недолюбливал, но пил, чтобы не получилось так, будто он не благодарен отцу за его щедрость и будто он неспособен оценить всей его деликатности. Но еда не шла ему в глотку. Блаженное чувство раскованности, какое он испытывал накануне в присутствии Лукреции, бормоча какие-то несвязные, нежные слова любви, сами рвавшиеся из груди, продлилось недолго, лишь до той минуты, пока он не очутился лицом к лицу с отцом. Всю ночь преследователь из его детских кошмаров не отставал от него, двуликий, как все последние недели, он смотрел на него требовательным взглядом, наполовину отцовским, наполовину донны Лукреции. С самого утра его томил нынче тоскливый страх и никак не желал проходить.

После завтрака Бриганте усадил сына в такси.

- Куда мы едем? - спросил Франческо, не дослышав адреса.

- Следует тебе и это тоже узнать, - ответил отец.

Франческо поднял на него свои большие глаза, в которых не отразилось ни одной мысли.

- Это не то чтобы публичный дом, - пояснил Бриганте. - Туда первого встречного не пустят... Мадам - моя старинная приятельница.

Бриганте не спускал своих жестких маленьких глаз с больших водянистых глаз сына.

- Я знаю, у тебя денег нет, - продолжал Бриганте. - Ничего, я тебя приглашаю. У Мадам вовсе не какой-нибудь бордель. Выберешь себе девушку, и она с тебя ничего не возьмет: захочешь - сделаешь ей подарочек, не захочешь - не надо. В домах высокого пошиба, как этот, все переговоры ведутся через Мадам, ты берешь девушку, а платишь помощнице хозяйки. Совсем так, как в отеле Сарти; ты, верно, заметил, что я оплатил счет не официанту, который нас обслуживал, а самому метрдотелю; прежде чем мы сели завтракать, я обсудил меню с хозяином, а уходя, оставил на чай официанту. Вот и там то же самое...

И добавил:

- Так что не беспокойся. Я все улажу с помощницей, синьориной Чинтией, заплачу за время, которое ты проведешь с девушкой, а девушку сам себе выберешь.

- Спасибо, отец, - поблагодарил Франческо.

Из такси они вышли в пригороде Фоджи, у виллы, стоявшей на отшибе. Мадам приняла их в маленькой гостиной, где вокруг столика лимонного дерева стояли кружком кресла, обитые светлой кожей.

- Разреши представить тебе моего сына, - начал Бриганте.

Мадам окинула Франческо беглым взглядом, потом повернулась к отцу и с полуулыбкой спросила:

- Как это ты ухитрился сделать такого красавца?

Произнесла небрежно, как само собой разумеющуюся любезность. Лет сорока, высокая, стройная, в скромном шерстяном платье джерси. Франческо нашел, что она примерно такого же "тона", как старшая сестра в шикарной неаполитанской клинике, куда он ходил навещать больного приятеля.

- Я думаю, лучше всего ему бы Фульвию, - сказал Бриганте.

- Что ж, Фульвия свободна.

- Но, может, он какую-нибудь другую предпочтет, - добавил Бриганте.

- Сейчас в большой гостиной их у меня шесть или семь, - заметила Мадам.

И повернулась к Франческо:

- Но вы, очевидно, предпочитаете, чтобы я показала вам их всех по очереди. И скажете мне, какая пришлась вам по вкусу.

- Видишь, что значит стиль заведения, - обратился Бриганте к сыну. Нам бы надо с тобой поговорить, - добавил он, обращаясь к Мадам.

- Что ж, пойдем ко мне в кабинет, - согласилась она. И направилась к двери, за ней - Бриганте.

- Подожди нас, - бросил он сыну.

- Кстати, как его зовут? - спросила уже с порога Мадам.

- Франческо, - ответил отец.

Она обернулась к Франческо.

- Ну, до скорого, Франческо, - бросила она.

Он остался один. Из соседней комнаты до него долетал приглушенный звук голосов, нескольких женских голосов, смех, пожалуй чересчур громкий, потом неясный гул восклицаний, как при встрече с хорошим знакомым. "Должно быть, с отцом", - подумал Франческо.

И эта маленькая гостиная с обитыми кожей креслами тоже напоминала ему клинику в Неаполе. На стенах гравюры, в основном Фрагонар, разве что чуть-чуть вольные; у аптекаря в Порто-Манакоре висели точно такие же в спальне. Здешние были в изящных рамках лимонного дерева, как и столик.

Тоскливый страх не проходил, но после выпитого в отеле Сарти вина на Франческо напало какое-то странное оцепенение. Его разбирала дремота, столь же мучительная, столь же неодолимая, как и этот неотвязный страх.

Дверь открылась.