Закон Божий. Введение в Православное христианство

Творение вселенной длилось шесть дней, но, конечно, не потому, что Бог не мог создать ее мгновенно, ведь каждое творческое дело Его не имело длительности. Как только звучало творческое слово – тотчас оно становилось делом. Создав мир за неделю, Господь заложил определенную иерархическую структуру и предуказал таинство спасения.

Все православные в течение двух тысяч лет понимали историю творения буквально, как это описано в Книге Бытия. Вот слова преподобного Ефрема Сирина: «Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание, непозволительно также говорить, будто бы, что по описанию сотворено в продолжение шести дней, то сотворено в одно мгновение, а также будто бы в описании сем представлены одни наименования, или ничего не означающие, или означающие нечто иное». А святитель Василий Великий добавляет, что каждый день творения по длительности продолжался 24 часа. Так же учили все великие святые отцы Церкви: Иоанн Златоуст, Афанасий Великий, Кирилл Александрийский, Григорий Богослов и многие другие. Для них сам порядок творения предуказывал будущее спасение: Господь умер в шестой день, когда был создан человек, покоился в гробу в день седьмой, а воскрес в первый день недели, когда и мир был сотворен.

Святой мученик Иустин Философ пишет так: «В день же солнца мы все вообще делаем собрание потому, что это есть первый день, в который Бог, изменивши мрак и вещество, сотворил мир, и Иисус Христос, Спаситель наш, в тот же день воскрес из мертвых». А святитель Ириней Лионский добавляет: «Восстановляя в Себе этот день, Господь пришел на страдание в день накануне субботы – то есть в шестой день творения, в который и создан человек, через свое страдание даруя ему новое создание, то есть (освобождение) от смерти».

Это учение всегда было единственно приемлемым для православных, ведь иначе понимать повествование Библии – значит совершать прямое насилие над священным текстом. Но в конце XIX века ряд богословов, завороженных триумфальным шествием безбожной науки и эволюционизма, решили изменить учение Церкви ради согласия с данными научной мифологии. Они стали учить, будто день творения длился миллионы лет, что смерть была и до грехопадения, что человек создан не из праха, а произошел от обезьяны, что эволюция – способ Божия творения. Все эти концепции противоречат святоотеческим правилам толкования Писания и извращают самые основы Православия. Ведь если смерть пришла в мир не через человека, то Христос напрасно умер. Он неправильно поставил диагноз и потому не спас нас. Если Бог не мог создать мир так, как Он сказал в Книге Бытия, то Он и не истинен, и не всемогущ, и не благ.

Не случайно святые последних двух веков отвергли всякие попытки соединить эволюцию и христианство. Они называли эволюцию «безумными бреднями» (святой праведный Иоанн Кронштадтский), «звериной философией» (преподобный Варсонофий Оптинский), «губительным, ядоносным учением» (священномученик Владимир Киевский). И говорили, что не должен христианин «тайком сплетать свои верования, в которых думает совместить и спиритизм, и геологические бредни, с Божественным Откровением». «У нас теперь много расплодилось нигилистов, естественников, дарвинистов… что ж, вы думаете, Церковь смолчала бы, не подала бы своего голоса, не осудила бы и не анафематствовала их, если бы в их учении было что-нибудь новое? Напротив, Собор был бы немедленно, и все они, со своими учениями, были бы преданы анафеме; к теперешнему чину Православия прибавился бы лишь один пункт: „Бюхнеру, Фейербаху, Дарвину, Ренану, Кардерку и всем последователям их – анафема!“ Да нет никакой нужды ни в особенном Соборе, ни в каком прибавлении. Все их лжеучения давно уже анафематствованы».

Наука и религия о творении

Одним из главных препятствий на пути обращения к Богу сейчас служит материалистическая картина происхождения мира, выдающая себя за последнее слово науки. А наука, в свою очередь, претендует на то, что она – мерило абсолютной истины. На самом же деле научный способ познания в принципе не способен описать возникновение законов природы. Более того, прошлое, не подвластное эксперименту, не может быть адекватно описано наукой. Все попытки создать научную картину мира – на самом деле создание псевдонаучного мифа.