Закон бутерброда

– Вам кажется, что вы наконец отчасти избавились от окружавшего давления?

– Наверно, да.

Внушительный голос профессора действовал на него словно глас всезнающего и незримого божества.

– Вы знакомы с понятием выгорания?

– Я несколько раз занимался опросами по этой теме, да.

– И вы чувствуете, что эта тема касается и вас?

– Нет. Я и вправду слишком много работал в последнее время, но я отнюдь не в том же состоянии, как рабочие на грани самоубийства. Как в “Оранже” или в “Рено”.

– Отлично. Позвольте, я вам прочту несколько описаний выгорания, а вы мне скажете, похожи ли они на ваш случай или по-прежнему нет. Сосредоточьтесь.

Ощущение, что он знает этого человека, хотя лично никогда с ним не встречался, становилось все сильнее. Если бы он только мог увидеть его лицо… Может, это психиатр из телевизионного реалити-шоу?

– “Наибольший риск несут в себе профессии, связанные с ответственностью перед другими людьми”. Это ваш случай?

– Да.

– Это профессии, где перед вами ставят все более труднодостижимые цели.

– Да, в каком-то смысле. На меня давят, чтобы я добился нужной посещаемости сайта, но эти цели вполне достижимы. На самом деле проблема в том, каким образом от меня требуют их достичь. То есть, собственно, ответ – нет.

– Прекрасно. Имеет место сильная диспропорция между целями, которых следует достичь, и способами их достижения.

– Конечно, я жалуюсь, что не могу взять на работу больше журналистов. Но это проблема всех главредов, никто из-за этого не выгорает.

– Что ж, тогда займемся вашей личностью. Быть может, окажется, что вы обладаете повышенной чувствительностью к этим императивам. Выгоранию подвержены люди с высокими идеалами эффективности и успешности.

– Нет.

– Нет?

– Нет, – еще раз подтвердил Кристоф. Откровенно говоря, на данном этапе он никак не мог сказать, что имеет какие-то высокие профессиональные идеалы.

– Люди, для которых самоуважение связано с их профессиональными успехами.

– Да, ок.

– Которые одержимы работой.

– Это точно.

– Которые ищут в работе убежища, избегая прочих аспектов своей жизни.

Кристоф снял ногу с колена. На сей раз не затем, чтобы держаться увереннее, а просто потому, что затекла ляжка.

– Послушайте. Я знаю, что со мной случилось. Вчера вечером я обнаружил, что жена мне изменяет.

Молчание. Кристоф настойчиво продолжал:

– Я всегда безумно ее любил. Знаю, в последнее время меня почти не бывало дома. А вчера, обнаружив такое, я посмотрел на нее, и это было… это было, как будто я больше не могу смотреть ей в лицо. Или как будто не могу ее больше видеть, потому что мне кажется, что я ее больше не знаю. Как в этом дурацком выражении, “любовь ослепляет”, вот я и думаю об этом со вчерашнего дня. Я из-за этого ничего не вижу. И мне бы очень хотелось, чтобы вы помогли мне справиться с этой травмой, чтобы я снова стал видеть. И снова начал жить.

Едва он произнес эти слова, как случилось нечто чудесное: перед его глазами появилось светлое пятно. Он по-прежнему ничего не видел, но возник какой-то туманный, расплывчатый светлый ореол. Высшее доказательство того, что диагноз он себе поставил правильный. Проблема в Клер. Вот говорят, что психоанализ “ерунда”, а поди ж ты, отлично действует.

Он почувствовал облегчение, но с оттенком разочарования. С ним даже ничего серьезного не случилось. Всего-навсего психологический сбой. Не исключено, что уже завтра он будет отлично видеть. Так или иначе, беседа с психиатром оказалась в итоге неплохой идеей. Гедж заговорил раньше, чем Кристоф успел сообщить ему о явном улучшении своего состояния.

– Вам знакомо понятие информационной перегрузки? По-моему, эта история с вашей женой – всего лишь ошибка, иллюзия и скрывает более глубокую проблему, связанную с вашей профессией. Ведь, согласитесь, супружеская неверность – вещь вполне обычная. Зато зрение люди теряют явно реже. Вы работаете в интернете, верно? А значит, страдаете от многозадачности, то есть от того, что вы постоянно вынуждены решать разные задачи одновременно. Читать статью, и в то же время отвечать на мейл, и в то же время следить за социальными сетями. К тому же вы журналист, эта работа делает вас идеальной мишенью для информационной перегрузки. Я уже несколько лет работаю над этим понятием.

Кристоф прекрасно понимал, о чем говорит Гедж, но где же он слышал его имя?

– Разумеется, все это влияет на мое состояние. Я это прекрасно понимаю. Но не уверен, что в данном случае проблема именно в этом.

– Когда вы отключаетесь? Когда отрываетесь от своего компьютера, телефона, планшета, телевизора, чтобы почувствовать настоящее, данную минуту? Готов поспорить, вы и в туалет ходите с телефоном, разве нет? Англосаксы называют это FOMO, fear of missing out. Неконтролируемый страх что-то упустить, если отключиться от сети.