Закон Чернобыля

Это был Кречетов. В смысле, экзоскелет, несущий в себе мозг ученого. Весь в кровище до самого верхнего аквариума на плечах, в котором плавал комок извилин. Хороший аквариум, добротный. Вон на нем след от прямого попадания пули появился, белая точка – и разбегающаяся в стороны от нее паутина микротрещин. Но многослойное бронестекло выдержало. А вот головы тех, кто стрелял, – нет, судя по клоку окровавленных волос, свисающему с мизинца биоробота.

– Так процесс не остановить!

Экзоскелет, прихрамывая, ринулся к пульту управления, который я не успел покрошить в винегрет. Стряхнул со стальной руки шматок скальпа и принялся барабанить пальцами по клавиатуре.

Можно было не спрашивать: судя по тому, что в нас больше не стреляли, охрану Захарова профессор добил – если не своими супергранатами, то голыми руками справился. Впрочем, как – не важно, главное – результат. А вот зря мы или нет так надрывались, судя по мигающему табло, станет ясно через две минуты.

Осторожно переставляя ноги, подошел Томпсон, встал рядом, все еще держась за окровавленную грудь. Хммм… Если он так быстро регенерирует, значит, тот металл, что был в нем, перестроил его организм под себя, чтоб ему комфортно было кататься в лейтенанте Томпсоне. То есть сделал из него мутанта. Интересно, он сам это осознает или нет?

– Когда там будут ноль, они оживут? – спросил Джек, показав глазами на автоклавы.

Догадливый, блин.

– Ага, – сказал я.

– В наш боевиках обычно, когда есть такой отсчет, герой останавливать его за три секунда до ноль. Иногда за один. Но останавливать.

Я вздохнул.

– А у нас здесь, в Зоне, в таких случаях обычно все заканчивается хреново.

– Сейчас, сейчас… – бормотал Кречетов, с неимоверной скоростью молотя по клавиатуре. – Я должен, я успею…

– Это робот? – поинтересовался любознательный американец.

– Мозги человеческие, остальное машина, – отозвался я.

– Значит, человек, – авторитетно заявил Томпсон. – Если есть мозг, значит, человек.

На этот счет у меня было другое мнение. Много я видел живых существ с мозгами, но далеко не все они были людьми – даже если разговаривали как люди, вели себя как люди и выглядели как люди. Но спорить я не стал. Не до того было. Я на табло смотрел, на котором мигало «00:03», «00:02»…

Может, все же прав американец? Может, и в жизни так будет хоть раз, как в заокеанских боевиках, что за секунду до пушистого белого зверька – оп! – и не настал он?

«00:01»…

«00:00»

Ну твою ж дивизию!

Я затравленно огляделся.

И увидел то, что ожидал…

В автоклавах медленно просыпались жуткие твари. Открывали желтые глаза без зрачков, неуверенно двигали конечностями, разевали огромные зубастые пасти… Думаю, потребуется совсем немного времени для того, чтобы они окончательно пришли в себя и начали вылупляться из своих автоклавов, как птенцы из яиц. С эдакой переразвитой мускулатурой не думаю, что им будет слишком сложно выдавить бронестекло изнутри.

– Получилось!

Я перевел недоуменный взгляд на Кречетова, который удовлетворенно потирал металлические лапы.

– Что получилось?

– То, что хотелось!

Мозг на стальных ножках явно торжествовал, а у меня закрадывались нехорошие подозрения, так как суммы в автоклавах шевелились все активнее. Одна в ближайшем уже, похоже, оклемалась и молотила лапищами в бронестекло так, что автоклав сотрясался – того и гляди рухнет.

Я неторопливо направился к Кречетову, держа «Бритву» в руке. Не так чтобы угрожающе, но умный поймет, что я и из положения клинка острием вниз рубану так, что мало не покажется.

Ученый хмыкнул своей мембраной.

– Похоже, настала нам пора попрощаться, Снайпер, – сказал он.

Последние его слова потонули в жутком треске бронестекла. Та самая оклемавшаяся сумма выломила его – и выскочила наружу.

Впечатляющая тварь, ничего не скажешь. Тело – одни сплошные мышцы, словно облитые металлом. Пасть с хорошо развитой нижней челюстью, с острыми зубами, каждый размером с мой указательный палец. Плюс лапы с длинными пальцами, из подушечек которых сейчас выезжали металлические когти.

А еще у твари был мощный хвост, на конце которого тоже имелся мощный коготь. Мускулистыми ногами и тем хвостом сумма оттолкнулась от пола, пролетела метра четыре в мою сторону, занося лапу для решающего, единственного удара… Сбоку от меня уже стрелял Томпсон из своего пистолета, но пули, визжа рикошетами, отскакивали от бронированного тела твари.

Что уж тут говорить – будь у меня в руке моя старая «Бритва», тут бы мне и конец пришел. Смела б меня сумма массой, и даже если б успел я резануть ее ножом, жизнь бы мне это не спасло…

Спасло ее другое.

Я с длинными мечами не очень дружу, практики с ними, считай, вообще не было, не считая нескольких эпизодов в Центральном мире. Мне больше ножом да огнестрелом привычнее.

А тут я удивился несказанно…

Мое тело совершенно независимо от меня провернуло ловкий финт.

Я сделал длинный выпад вбок, глубоко присев на левую ногу и далеко отставив в сторону правую. И когда сумма пролетала сквозь то место, где только что находилось мое туловище, рубанул «Бритвой» наотмашь…