Закон Чернобыля

Между нами оставалось два шага, когда она свободной рукой неторопливо отвела ствол моего автомата в сторону – а с ноги вдруг резко ударила меня в пах!

Била она страшно, «на вынос», словно ногой хотела разрубить меня надвое и достать берцем до подбородка. Такой удар разносит к чертям гениталии, ломает лобковую кость, рвет нижние отделы кишечника. Секретные методички войск специального назначения рекомендуют после этого удара рубануть согнувшегося от боли противника предплечьем сверху вниз по шее на манер гильотины, а после схватить голову врага и, рванув ее вниз, расколоть об пол, словно гнилой орех. Обычно этой комбинации вполне достаточно, чтобы противник больше не поднялся с того пола. Никогда. Разве только в виде зомби, если дело происходит в Зоне отчуждения.

Но я каким-то чудом успел среагировать и подставить под удар деревянный приклад автомата!

Раздался треск – и половина расколотого приклада отлетела в сторону, а в меня уже летел второй удар, кулаком в лицо, который я еле успел отбить.

Бросив искалеченный автомат, я защищался от града ударов, мысленно отмечая про себя, что никакая девушка не умеет бить с такой силой и скоростью. Да и вряд ли даже хорошо тренированный мужик сможет повторить подобное.

Я в рукопашном бое не новичок, но впервые видел, что можно молотить руками и ногами словно из пулемета. Какой там до «Бритвы» дотянуться, какой там контратаковать – только успевай прикрывать жизненно важные точки, в которые Касси и метила…

Касси ли?

Понимание, что это не она, пришло после десятка мощных плюх, которые я чудом, на рефлексах смог отбить. Касси при жизни была девушкой, пусть тренированной, умеющей эффективно убивать, но все-таки человеком. А сейчас меня пыталось превратить в фарш что-то совершенно иное, дерущееся круче любого мужика. Очень похожее на мою любовницу – но точно не она.

Впрочем, особых преимуществ мне это знание не дало. Зато я осознал другое – еще несколько секунд такой молотилки, и я точно пропущу один из ударов. И это будет конец, так как следом посыплются другие, от которых я уже не смогу защититься…

Решение пришло спонтанно, как это всегда бывает в скоротечном бою. Я просто ринулся вперед, прямо на удар в лицо, понимая, что на встречном броске не успею его заблокировать. Лишь голову слегка отклонить смог, потому кулак Касси не разнес мне нижнюю челюсть на фрагменты, а лишь съездил по зубам, отчего мой рот тут же наполнился кровью, хлынувшей из травмированной губы.

И это было хорошо!

От вкуса крови я зверею. Адреналин шибает в голову словно молотом, отбивая напрочь мысли, чувства, эмоции, все, что отличает нас от животных. Остается лишь инстинкт выживания, суть которого можно обозначить одним коротким предложением – или ты, или тебя!

Я сшиб Касси массой, сбил с ног, повалил, даже ударил пару раз в нереально красивое лицо – но все было тщетно. Я словно по каучуковому мячу долбил. Странное ощущение, ирреальное. Глазами видишь, что человека бьешь, а толку ноль. Точеный нос вроде вмялся в череп – и тут же вернулся назад точно таким же, каким был, даже капли крови из ноздри не брызнуло!

А потом я ощутил, как две стальные руки сомкнулись на моей шее. Тонкие, но невероятно сильные пальцы передавили сонные артерии, сдавили трахею. И по тому, как они давили, уже было понятно – оторвать их от себя не получится, разве только вместе с горлом…

И тогда я ударил.

Туда, куда любой нормальный, цивилизованный человек без специальной подготовки никогда не ударит. В пах-то врагу с ноги долбанет далеко не каждый, даже если его жизни угрожает серьезная опасность. А со всей силы воткнуть большие пальцы рук в красивые, широко распахнутые глаза – это даже мне оказалось непросто… И вовсе не потому, что я преодолевал какие-то психологические барьеры, просто глаза те оказались на редкость прочными, гораздо тверже глазных яблок обычного человека.

Но я все же справился. Навалился всем весом, напрягая при этом шею, чтобы не быть задушенным тут же, выигрывая этим у монстра драгоценные секунды, – и надавил из последних сил.

Оба моих больших пальца одновременно почувствовали, как под ними словно лопнула толстая пленка, после чего они сразу же погрузились в глазницы до половины. Но я продолжал давить – туда, дальше, чувствуя, как хрустят под моими ногтями слезные кости, выкручивая кисти, чтобы засунуть пальцы как можно глубже, иначе – все. Иначе туман беспамятства, поплывший перед моими глазами, через мгновение станет кровавым, и это будет последнее, что я увижу в этой жизни…

Я уже плохо соображал, что там происходит подо мной. Какая-то тварь визжала совершенно нечеловеческим голосом, пытаясь вырваться из-под моего тела, но я прижимал ее весом к полу и давил, давил, давил…

До тех пор, пока она не перестала дергаться. И лишь тогда я позволил себе вырвать пальцы из ее глазниц и схватиться за горло, которое решительно отказывалось пропускать в легкие новую порцию воздуха.