918 год правления Астраэля Фуркаго.
Северная крепость
Сколько себя помню, бабуля всегда активно участвовала в моей жизни, отодвигая на задний план беспокойных родителей, рано вышедших на пенсию и отправленных на Землю. Они не смогли остаться в Таррвании, заработав что-то вроде ПТСР. Но при мне этот разговор никогда не заводили.
Лишь потом я узнал, что их пенсия случилась по вине бабули, которая послала их на опасную миссию, несмотря на плачевные прогнозы – земляные змеи практически полностью уничтожили два отряда в Смешанных землях. В живых остались только мои родители, хайфо.
И поэтому бабуля считала своим долгом опекать меня.
Она навещала нас в поместье Мораладье два раза в год – один из тайных порталов, секрет нашей семьи, открывался в горах, во Франции. Строго говоря, не моя она была бабуля, а сводного брата тетиного мужа. Как-то вот так запутанно, да.
Именно меня она баловала больше всего – как мне казалось тогда. Привозила всякие диковинки из Таррвании, обещала показать крепость и библиотеку Бастарии. Мастерила странные амулеты, не боялась крепкого словца и хорошего виски. Да и, откровенно говоря, не похожа она была на обычных бабуль – очень уж мало морщин было на ее моложавом лице, хотя ей давно стукнуло восемьдесят лет. Из-за этого я долгое время втайне считал остальных сморщенных и по-настоящему старых бабуль ведьмами и показывал им язык вслед. Пока бабуля не устроила мне взбучку и не научила уважать старших.
Я рос, внимательно слушая все ее захватывающие рассказы: о приключениях, долге, служении, о прекрасной стране Таррвании…
О равновесии и балансе. Стражи стремятся к гармонии, оберегая порталы и следя за порядком на землях Таррвании. Порталы издревле соединяли Землю и Таррванию, и раньше, неподконтрольные никому, приносили много бед. Таким образом в земном фольклоре появились оборотни, вампиры и даже драконы. Стражи защищали Землю от таррванийцев, а Таррванию от излишне любопытных землян, пытавшихся во всем докопаться до сути. Таково было изначальное предназначение стражей – хранить равновесие. Императорская семья и знатные дома Таррвании основали третью силу – этот Орден, члены которого посвящали свою жизнь служению, клянясь в верности империи.
Ее рассказы не казались мне сказками. В школе, конечно, строго-настрого запрещалось о таком говорить, но я нет-нет да зарисовывал растений и животных Таррвании, описываемых бабулей, из-за чего прослыл чудаком.
Но мне было все равно. Я ждал двадцать первый год жизни, зная, что в это время идет отбор в стражи. Усердно посещал фехтование, занимался скалолазанием, изучал историю Таррвании. Родители, хоть и побаивались, но радовались моему патриотизму и охотно передавали мне знания хайфо. Я все больше и больше мечтал добраться до библиотеки Бастарии, в которой хранились сакральные знания. С другими домами семья встречалась редко – мы не занимали высокое положение в устоявшейся иерархии на Земле.
А в четырнадцать лет к нам пришли вербовщики от старшины. Я знал историю Кровавого утра – такую, какой ее преподносили в учебниках. Белые драконы улетели прочь после предательства Александра, первого дитто белого дракона, обманувшего доверие императора. Императрица долго болела, а после, поправившись физически, ментально была сломлена. Изменился характер, поведение, она озлобилась, но правление ее считалось законным – брак одобрил Сенат, а кровь дитто белого дракона была сама по себе подтверждением права на престол. Император своим святейшим указом ужесточил правила нахождения существ в Таррвании – либо смерть, либо жалкое рабство до конца жизни. Либо резервация на землях Костераля, с которых им не сбежать так просто.
Ведь именно существа перешли на сторону принца Александра.
Принцы, присягнувшие на верность императору, покинули континентальную Таррванию – один ушел в вечные плавания, другой же засел в проклятой провинции, взяв жестокий контроль над существами, чтобы восстание не повторилось. Таков был указ императора, опасавшегося возвращения угрозы.
Начался великий передел, результат которого был один – почти все существа оказались в провинции, а любое неповиновение с их стороны каралось сожжением. Вечная завеса смога покрыла их территорию, и провинцию стали называть Сожженными землями.
Это прозвище и осталось с ней до нынешнего времени и занесено в летописи.